Папа ушёл

О том, кто жил собой, стремясь всех выше стать:
- - -
Он рвался к славе и деньгам,
Смерть всё забрала, смерть всё забрала.
Без них них теперь душой он ТАМ,
Его не стало, его не стало.

Копил он знаний мудрость с мощью.
Смерть всё забрала, смерть всё забрала.
Ведь в мире вечных снов и ночи,
С них проку мало, с них проку мало.

Он рвался к власти и чинам,
Смерть всё забрала, смерть всё забрала.
Не подчиняется смерть нам,
В нём жизнь сломала, в нём жизнь сломала.

О том, кто был...

Солнце тучей в небе скрыло,
Стало в мире жить темно.
Ах, зачем же ушёл милый,
Счастье-счастье, где ж оно?!

Целовались-миловались,
С ним у речки быстрой вы.
А теперь — какая жалость,
След ваш скрылся меж травы.

Заросла тропа травою,
Не приходит он по ней.
Он к другой, тропой другою,
Бежит в жар её ночей.

А тебя в реке прохладой,
В себя манит омут вод.
Не спеши, жить дальше надо,
Время лечит, боль пройдёт.

Там за тучей, светит всё же,
Солнце ясно, нужно жить.
Верь и Бог...

«Я вспомнила – сказала дочка маме,
Едва в детсадик утром повели –
Спросить родителей должны мы, чтобы знали --
Где, да и кем работают они?»

Вопрос для мамы первый спозаранку.
«Я не работаю, сижу с тобой!
А папа твой -- работает он в банке.
Как пчёлка трудится там день-деньской!»

Наморщив лоб, дочурка в думу впала.
(Понять ребёнку было не легко)
По-детски, с робостью спросила маму --
«Работает он в банке… хомяком?»

Я в далёкой, неведомой дали,
Искал знания тайного свет.
Только в ней, боль и грусть охраняли,
Недоступный, всем смертным секрет.

Я над бездной по острию бритвы,
Балансируя, шёл в жизни сне.
И чужой, не моей жаркой битвы,
Шум о смерти, кричал вослед мне.

Я ушёл от всех битв и сражений,
Обронив в бездну грусти покой.
Безвозмездных, нет в мире спасений,
Иногда, за них платят душой.

У судьбы козырнАя шестёрка,
Ею бит, был обычный король.
Росы чистые как взгляд ребёнка,
Омыв рану...

Всё цеплялось,
Всё ломалось.
Всё не тут и всё не там,
Вокруг люди — шум и гам.
Где-то верили делам,
Где-то слову, мысли, чувству,
Надоело всё — мне грустно.

Грустно мне и неприятно,
Роди мамочка обратно.
Правит миром капитал,
В нём морали дельцов бал.
Лишним в нём давно я стал,
Мелкий, слабый человек,
Доживающий свой век.

Доживаю чем дано,
Поезд мой ушёл давно.
И живу жизнь на бегу,
Перед всеми здесь в долгу.
Должен другу и врагу,
Врагу плату за удар.
А друзьям — за...

И всё-таки, друзья, вы живы! Живы!!!
В душе моей вы продолжаете полёт…

Памяти моего друга Толи Гусева,
которого братцы-мореходцы нарекли
высоким именем – БОЦМАН.

Друзья уходят… Навсегда!
Друзья уходят…
Без возвращения назад,
Уйдут не спросят.

И вот ближайший друг ушёл,
Он был мне братом.
И подставлял всегда плечо,
Коль было надо.

Друг друга стали понимать
По жесту, взгляду,
Да интонациям внимать,
Когда не рядом.

Мы вместе правили дел'а,
Пиры справляли.
И детки...

Дочь с папою пришли домой с гулянья.
(Гулять впервые с папой дочь ходила)
«В автобусе! – сказала маме Аня --
Я смело тёте место уступила!»

Анюты воспитанье маме в радость.
Рассказы дочки слушать собралась.
«Когда садиться тётя отказалась,
Я снова к папе... на колени забралась!»

Раз на приёме у врача
Расспрашивали папу.
Отец в ответ порой молчал,
В руках сжимая шляпу.

В диспансер сына он привёл,
Коль мама попросила.
А вот зачем -- не ведал он.
В медкарте, ведь, всё было!

Расспрашивала медсестра –
«Какая группа крови?
Что кушает сынок с утра?
Где ощущает боли?»

Растерян папа и никак
Её не понимает.
Спросить решила у сынка:
«Хоть, что-то, папа знает?»

Ей широко раскрыл сынок
Свои нежданно глазки.
Воскликнул радостно, как смог:
«Конечно, знает...

- Папа купьи мне чепыхыхаху
Она ядит нам
Пьять чепыхыхах!
- А что мы скажем
Нашей доброй - мамамаху
О!
Она знаишь, кьяк юбить
Чепыхыхах!
Ну, папа давай!

Дочка вдруг руками машет.
«Поиграем в птичек, мам!
Полетит семейство наше.
Позови и папу к нам!»

Маме впору удивиться.
Не поймёт её никак...
«Я – синичка, ты – синица,
Папа наш – большой синяк!»