Память погибшей росы

Брата два живяше
В давнюю годину.
Один хлебный мякиш
Ел, другой – мякину.

Один на перинах
Спать привык пуховых,
Другой правил спину
На досках дубовых.

Пёхом по дорожкам
Младший мерил вёрсты,
А старшой на дрожках,
Пузо распростёрши.

Под единым Богом
Два живяше брата,
Но один убого,
А другой богато.

Всё бочком, сторонкой
Минуют друг друга,
А навстречу токмо,
Когда дюже туго.

Унижаться всуе
Надо всего мене.
Что голодный чует -
Сыт не разумеет.

Раз к родному...

Понятье Господа абстрактное,
Кого ты только ни спроси,
Сужденья будут сепаратные
От правильного до превратного,
Но жертву Господу нести

Обязан член любой конфессии.
А взять языческий народ -
Скотину забивали с песнями,
И вкруг костра, вдыхая специи,
Водили девки хоровод,

Задрав подол чуть выше голени,
Откалывались по одной.
Гуляли девушки от вольного
И, надышавшись благовония,
Теряли девственность порой.

Царь Соломон по воспитанию
Богобоязнен был, ходил
Путём Давида в...

Распахну в ночь руками окно,
Пусть вольётся в дом запах жасмина.
Свой покой я мечтаю давно,
Разменять на судьбу пилигрима.

Чтоб собрать всё в заплечный мешок,
Память прошлого яблоком спелым.
И надежду взять хлебным куском,
А глотком воды искренность веры.

И пойти мимо взглядов родных,
На прощание машущих мельниц.
Чтоб ломать на кусочки свой стих,
Им кормить звёздноглазых медведиц.

И пятнистой толстухе луне,
Дать напиться с ладоней росою.
И согреться, продрогнув во сне...

Ложится грустинка на плечи
Прохладой весенней росы.
Совсем не ждала этой встречи,
Но отблеск морской бирюзы

Вернул память в прошлые годы,
Заставил всплакнуть и не раз.
Сквозь сердца минорные ноты
Мной вновь пережит страшный час.

Стоишь сзади призраком, прошлое,
Бегу, - след твой не отстаёт.
Помощь мне окажи неотложную, -
Разреши оторваться вперёд!..

Ах, капельки блестящих чудо-мыслей
Росою устилающих рассвет,
Как же успеть черпнуть пригоршней чистой
Слагая новый песенный куплет.

Как научиться слить без промедленья
Красивой мысли рифму на листок?
Не успеваю, творческое рвенье
Как поезд отстучит и был таков.

И завершая стих гремят фонфары--
Удовлетвореньем мысли вот и всё!
А хочется мне струнами гитары
Озвучить стихомыслей полотно....

Наверно торопливо, промежутком
Они спешат в единное кольцо
И прорывая память тонким...

Заря, росой весталки римской, вдохнула чистоту фиалки
на сажу ветхой ночи.
Я сон умыл прохладой ренессанса, открыл затоном взгляда горизонт.
Сегодня я рожден из лунной пыли и звездной чешуи
в шестом часу, когда поет
петух зарницей августа, когда в созвездье Льва Регул пророчит.
Меня искало сердце многих нимф, я отдан был одной из многих
растратой вдохновенной.
Меня бросало в жар и лед, в лен и базальт, на вере и на ересь.
Очередной рубец календаря, седая прядь души, шрам-время;
я...

Здесь жизни нет. Распаханы дороги,
Засеянные нивы на пути.
И лошадью оставленные дроги,
Врастая в землю, говорят «лети…»

Куда лететь, все крылья ощипали.
Набиты перья в походной матрас.
Глаза влекут заоблачные дали,
Кто выше жизни - тот постигнет нас.

И разметались по ночным покосам,
Слова и свечи, память и печаль.
И ночь положит, вытирая росы,
На грудь надгробья лунную медаль.

Родился ты в том городке
Где беззаконие царит
И где прогулка налегке
Погибелью грозит

Ты рос среди людей без чести
И ненавидел их всегда
Противостоял их сладкой лести
И знал что это навсегда

Вот юности минуло царство
Покинул отчий дом ты навсегда
В душе вдруг вспыхнуло бунтарство
И ты решил "Объявлена война"

Боролся ты за тишину ночную
За то чтоб не проливалась кровь
Хотел ты сделать жить спокойной
И на земле царила вновь любовь

Ты не просил за то вознаграждения
И денег...

Совсем немного утренней росы,
чтобы напиться свежим ароматом
зелёных трав, мне надо, до заката
превозмогая томные часы
полдневных солнц. Когда уснувший бриз,
на пляже разомлевший, как бродяга,
не хочет до меня пройти полшага…
И в раскалённом воздухе повис
неповторимый южный колорит
шального солнца и каких то специй.
И позабытый сон, наивный, детский,
тревожит память. Плавится гранит,
и корни потревоженных дерев
стремятся выпить хоть глоток озона,
а кроны их с иссохшего газона...

Приглушенно стелется вечерний свет. Седина домов в оконных мотыльках
Растекается закатом. Шелуха проулков и дворов цветет пустыней.
На клочке бумаги оживает бриз, дрожь в морских устах,
Глубины темнеющая зелень. Я леплю из воздуха – из глины
Ветров снежных – узелки на память. Тишина находит свою нишу
У моих дверей, в моей прихожей, в складках мысли,
В жилах батарей, где сок апрельский дышит,
Задирая старческую маску поздних зимних чисел.
И мгновение, вместившее меня и все наигранное...