Памяти голос

Воспоминания в утиль
Не сдашь, не бросишь их на полке:
На самолетике в Эртиль
Мы прилетали... На двухколке

В Красноармейский вез нас дед,
Петр Николаич Остроухов.
В поселке том на белый свет
Я и пришла... Часок потпрукав,

И «дарвалдаями» звеня –
(Степь открывалась панорамой) --
Дед-конюх привозил меня
Торжественно в поселок с мамой.

Поселок наш не знаменит.
Эртиль известней ненамного.
Здесь «графский» сахзавод стоит,
А из Воронежа дорога

В усадьбу графа – двести верст...

Детство.
Уходит моё детство в дальние края,
Теперь волшебный мир пусть существует без меня,
И в королевстве сказок, грёз и детских снов
Я потеряла свой далёкий кров.
Не принесёт подарков больше Дед Мороз,
И нет наивных, детских, чистых слёз.
А долгий скрип несмазанных качель
С собою заберёт холодная метель.
Где то дитя с наивными глазами,
Разбитыми коленками и грязными руками?
И тот вопрос для взрослых: “Почему?”
Уже давно сменился фразой: “Мама, я сама могу!”
Но почему, увидя...

Я в людском многоцветном потоке
вновь сегодня твой взгляд повстречал,
и из памяти выплыли строки,
что когда-то тебе посвящал.
Обожгла меня яркая просинь
твоих милых, улыбчивых глаз,
как тогда, в ту далекую осень,
невзначай обручившую нас.
Мне припомнились наши свиданья
на бульваре у Чистых прудов
и пожатье руки на прощанье
вместо так и не сказанных слов.
Вспомнил я, как горел в лихорадке,
все молил отпустить мне грехи,
как в измятой сыновней тетрадке
написал тебе эти стихи:
«Ты...

сколько времени вытекло
в ожидании
в никуда

сколько музыки выпито
не пережить

и через собственный труп
не перешагнуть
легко

в фотоальбомах кострище и пепел
я выбрасывался в кадры как в окна
неожиданно
пробьет череп навылет
слово
выстреленное
из дула

ни для кого
длить
дни
на грани бессмысленного и озарения
словно беречь огонь
верой Весты
надежды ради
а вдруг кто-то ждет впереди?
(рождает из будущего – меня)

с дождями литься на лица
и с музою
ночи коротать...

многомерность пьянящей нежности стихии
накатывает тяжелыми волнами без счета
на древний волнорез (каменный коготь выдвижения)
чернеющий порезом – инородным вкраплением
в неистовой палитре заката
цепи свинцового прибоя
разбиваются на брызги взрывной пены
молекулами былых штормов
рассыпаясь дыханием высвобождения сердца моря
вся в шрамах вода – лицо посейдона

~|/~
и где-то на глубине под давлением темноты
вспыхивает невыносимый звук озарения
словно стон памяти
втекший в кровосток...

Пусть это третья чашка кофе,
И пятая сигарета уже пусть,
Слеза дрожит в ее слове,
Но его уже не вернуть…
Он хочет только другом быть,
Пусть будет, лишь бы голос нежный,
Ей в памяти надолго сохранить,
И пусть запомнит поцелуй небрежный!
Пусть она уже другим страдает,
Но часто думает о нем,
Пусть так будет, но он не знает,
Что он лишь снится сладким сном!
Пусть пройдет так много лет,
И все забудется ей пусть,
Но мысли в прошлое и свет
Вызывают снова грусть!

Я хочу сказать много чего.
Я хочу сказать что хочу еще.
Я хочу сказать, что если мечты
Мне вдруг и приходят,
То в них есть лишь ты.
Что несколько лет вот все время подряд
Все дивные сны о тебе говорят.
Все мысли, мечты все, поверь, о тебе.
И если не вижу, то мысли вдвойне
Идут чередой, и они о тебе.
И я вспоминаю мудрейший твой взгляд,
Глаза мне твои о любви говорят.
И я вспоминаю твои все черты.
Короче, все это тебе; и лишь ты
Мне сможешь помочь и понять, что в любви
Заветней...

Качнуля свет,ты уезжаешь,на небе полная луна.
Ты мне любви не обещаешь,да и нужна ли нам она?

Как мог ты безутешно ранить мои порывы ярких чувств!
И не сказав мне все заранее,что уезжая,не вернусь.

А я в своем прижатом горе беспечно маюсь в тишине.
И голос рвет.Ты не со мною.Надеюсь помнишь обо мне...

В своей глуши мне нет покоя.Тяжелый рок-моя судьба.
Я никогда не успокоюсь и в сердце будет вновь стрельба.

И жалкий месяц не проходит,я жду мечту в своих руках.
Ты не приходишь,не...

Я помню себя змеем, вьющимся между гладких ног Прекрасной Евы.

Я помню, как скользил по её тёплым и мягким бедрам; заползая на них сворачивался там клубочком, пытаясь согреться.

Я помню её груди, большие и печальные, которые свисали почти до пупка.

Я помню вкус её молока, мягкий и нежный, он навевал мне еще более давние воспоминания, когда мать-земля породила меня.

Я помню раскаленные камни, тёплые потоки, которые обволакивали меня внутри утробы.

Я помню ужасный холод, когда меня...

Неужто мало было бед народу?
Неужто прогневил он, чем богов?
Неужто потерял совсем свободу
И пал под тяжестью своих оков?

Хватало ведь министров – казнокрадов
И вечно пьяной знати и жрецов
И короля измазанного шоколадом,
А также разных там бандитов и воров.

Так тут ещё Антониева дочка
Свои порядки начала вводить.
- «Все будет, так как я скажу и точка.
А тех, кто против, палкой буду бить.

Министры, что-то вы, тут разжирели.
Зарядку надо делать по утрам,
В спортзал ходить по...