Пал

Константинополь - Православия оплот
И Рим второй, у стен трёхсот тысячная турков
Армия, защитники: три тысячи италийцев,
Шесть тысяч греков. Крещение приняв

Царь Константин не мог подумать
О том, чтоб отступить, Царьград - обитель
Православия не мог без боя сдать,
Уж лучше жизнь Христу отдать!

Полягут все, и царь повержен
Константин, и сотни тысяч горожан!
А жертву христиан за Христа и Крест
Бог примет, Москва поднимет Веры крест

И на Руси Святой восстанет...

Решили, как-то, дураки,
Собравшись вместе у реки,
Избрать, кого-то, королём,
Коль есть своя страна.
Быть процветанию при нём,
Не так страшна война!
Король страну объединит,
Свой будет герб и флаг.
Всем гордо заявить -- у них,
Есть свой король-дурак!

Так на Ивана-дурака
Пал выбор дураков.
Решили, что наверняка,
Монархом стать готов.

Избраннику бы -- на печи
Валяться день-деньской.
Тут – нате!Головная боль!
Нет -- лопать калачи.

«Страной...

Как никогда, глуп,ни рифм,ни строф, ни стихов,
даже слов не осталось, скоро конец, усталость,
предела, бросай не бросай монетки смело, не
вернуться назад, путь пройден и повторы неум-
естны, пресны, назойливы и нудны, тупы, а как
думал ты, не вечны, чертежи, планы потеряны
и упрямы, лишь мысли, по инерции, не могут
остановиться (попадают в ямы), который уже
год, пора идти или задом наперёд, или справа
налево, или снизу вверх, (по диагонали), роня-
ли мяч, подбрасывали, стучали об...

Летим вперед к невиданному страху,
туда где рвутся небеса,
страх и алчность бьют с размаху,
над головой гремит гроза.
Летим, куда нам надо,
позади незыблемые рушатся мосты,
смахнуть слезу и стиснуть зубы-
движенья тел отчаянно просто.
Но вот та станция. Сойти ли?
Иль все еще лететь вперед?
Бороться с жизнью или
уйти от жизненных невзгод?
Лететь или упасть,
убить себя иль быть невинно убиенным?
Так жребий пал: на жизнь обречены,
на смерть не нужно быть особо...

Ты чувствуешь боренье дум.
Но как их буквой объяснить?
Как водопадом льющий шум
Облечь в стихов святую нить?

Не просто, подражая грандам,
Чей вдохновляет дивный слог,
Покрыть себя таким талантом,
Чтоб все сказали: Вот наш бог!

Ах! Если б не дуэль, быть может
Наш Миша Лермонтов им стал -
Великим гением. О, боже!
Как рано он мишенью пал!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2013

Никто не знает где вообще,
Но жил, да был старик Кощей
Тварь любая: божья ль, нет
Правдой служит много лет

У Кощея в государстве
Он один сидит на царстве.
Только царь-то, было встарь,
Еще звался государь,
А в сегодняшний момент
Он зовется президент.
И когда бывает скучно
Он зовет своих подручных:
Мол, потеште-ка меня,
Нынче, прям, в теченье дня
Нечисть, дует в три дуды,
Кто туда, а кто сюды
А Кощей сидит и бдит,
Кто в дуду не так дудит...
И однажды приключилось
Ноту Черт...

1
А посреди густого леса
( Что был дремуч... и тем пугал! )
спадала, будто бы завеса...
и мрак, едва, ей уступал,
в мерцании...- лужайкой узкой,
на коей ( Здесь: манерой прусской! ),
свод, возвышаясь над землёй,
слыл укреплением ( Вдруг, бой! )...
и пусть, в столь маленьких размерах
( Зато, по правилам войны! ),
ведь состояло из стены,
а то - из вала, в полусферах,
и рва - приличной глубины
и, соответственно, длины...
2
За укреплением находилось
жильё..., нежданное в глуши...

Грозный царь Иван четвертый
Много в жизни начудачил:
Изувечил насмерть сына
И Казань завоевал;
И опричнину затеял
Против думавших иначе;
Переехал в Александров,
Лжестолицу основал.

Много девок перепортил,
Из родов боярских, славных;
Много раз опять женился;
Жен - в монастыри ссылал;
Притеснял и духовенство,
Всех - и правых, и неправых;
К англичанам жить просился,
Убоясь людского зла…

Этому царю бояться
Бога и людей пристало:
Очень много, душегубец,
Русских перебил людей...

Росы капелька, хлеба крошка,
Вот и пища, птахе Божей.
Нужно маленькой, ей немножко,
И безгрешной ей, Бог поможет.

Так мне думалось, когда звонкую,
Этой птахи песнь, слушал у ручья.
Когда алою неба кромкою,
В час рассветный там, любовался я.

Скрыла солнце тень и весь замер лес,
Оборвалась песнь, криком боли став.
Это коршун злой, камнем пал с небес,
Птахи Божей песнь, оборвав.

Что ж ты Боженька, птаху малую,
Душу чистую, что ж не спас?!
За что страшную, смерть ей жаловал,
Ты...

Туман, задержавшись над нашим двором,
Молочной повис пеленою;
Манжетку хотел одарить серебром,
Но россыпью пал водяною.