Ой ты Русь

Люди. Лица. Города.
Разнообразные строенья…
Небо. Воздух. Полюса.
Контрастные расположенья…
Море. Буря. Паруса.
Атмосферные колебанья…
Вера. Боги. Небеса.
Благочестивые желанья…

Люди. Воздух. Паруса.
Мимолётные расстоянья…
Небо. Буря. Небеса.
Теребящие страдания…
Море. Боги. Города.
Неизбежность единения…
Вера. Лица. Полюса.
Ожиданье воскресения…

Вера. Буря. Города.
Вездесущие явления…
Небо. Боги. Паруса.
Виртуальные свечения…
Море. Лица. Небеса.
Великолепие прощенья...

Опять война
Наверно так угодно небесам,
Чтоб с диких гор сходили реки кровью.
Не придирайтесь, я прошу, к словам,
Они, как сердце, захлебнулись болью.

Мне нравится грузинское вино,
Я пью и «Хванчкару» и «Цинандали».
Но не идёт сегодня мне оно,
Когда сгустились тучи над Цхинвали.

Очнись Кавказ. Ты ран не залечил,
Ещё гниют осколки в слабом теле,
И гордый твой народ ещё не жил,
Чуть приподнявшись, как больной с постели.

Зачем же, братья, умирать нам так…
Мы для войны лишь...

Спустился Сака с гор тбилисских,

Провозгласил себя отцом...

...отцом кровавых обелисков,

а также лидером скопцов...

И пеной брызгая слюнявой,

Безумные глаза открыв,

Назвал он Грузию державой

устои мира позабыв...

А там вдали, за горизонтом,

На ранчо скачет Буш отец,

а сын его пьёт коку с понтом,

в косу вплетая зла венец.

Ирак, Афган - за ним Россия,

Томов не счесть о ней уже,

Семейство Буша не мисси'я,

А голый шухер в неглиже...

Им мало "голубых" в...

В декабрьскую ночь, под Новый год,
Наш паровоз летел вперед, в провалы бездны.
Я ехал к бабушке в деревню. Параллельно
Снаружи мчался световой квадрат окна.
Я вышел в тамбур и, прильнув к двери,
Впечатал силуэт в квадратный отсвет,
Как бухту тьмы, вдаваясь в островок,
Впадающую в ночь. Как будто диафильм...
И светотень ныряла, как дельфин,
По встречному составу, и по рельсам,
По ветвям, и по сугробам...
Я раздвоился, став объемным. Странная двоякость–
Уют вагона и опасное раздолье...

Перемены, перемены!-
Под бомбёжкой переправа,
Смена вех и веры смена,
Нынче - левый, завтра - правый.

Это вам не пересменка,
Чтобы с новой силой дальше.
Это рухнувшие стенки,
Захлебнувшиеся марши.

Это стон над русской нивой,
Это жизнь, ко лжи привыкшая,
Это Русь, печальной ивой
Перед Западом поникшая…

Жестокий рок. Тяжёлая утрата.
Ушёл пророк до срока в невозврат.
Кто виноват? Да это ж мы, ребята,
локтями Землю двигали назад.

Валили на него мешки с размаху.
Нашёлся, пахарь. Так давай теперь вези!
Тем более что парень ты «рубаха»,
и прёшь, как трактор, по любой грязи.

Что? Тянешь? Так давай ещё навалим!
Мы посидим, а ты давай паши!..

Пророк теперь стоит на пьедестале,
а мы меняем души на гроши.



«ВСЁ НЕ ТАК….» ++

«Все не так…» - эта фраза, как плетка,
обожгла...

Вы чего, пииты, приуныли?
Нет ни гонораров, ни вина?
Вспомнились те давние, иные,
Лучшего здоровья времена?
Вспомнилось, как люди были рады
Рифмам? Как любили вам внимать?
Пишем книжки. Может быть, не надо?-
Всё равно их некому читать.
Будут ненавидимы и кляты
Те, кто причинил России зло.
Но и мы, конечно, виноваты
В том, что так вот всё произошло.
Лирикою тешились невнятной.
Пели про берёзки и про грусть.
Сами не поднялись
и набатным
Словом не подняли нашу Русь.
Кто нагой...

Обниму свой дом, поцелую землю,
Пусть летит за Дон русская мечта,
Я ее совсем - даже неприемлю,
Только ПУСТОТА - только ПУСТОТА.

И зачем они пёрли в злые сечи?
И зачам они клали животы?
И зачем они говорили речи?
Лишь для ПУСТОТЫ, лишь для ПУСТОТЫ.

Киевская Русь - вот ведь где начало!
Киевская сыть возрадишся ль ты?
Я тебя зову - птицей прокричало,
Чтобы не слыхать этой ПУСТОТЫ....

ты не жалела для меня
ни добрых слов календаря
я по нему теперь молюсь
за деток внуков и за русь
за мать литву и за тебя
катюша милая моя
ты помогала мне не раз
деньгами обшивала нас
и если были голодны
ты нас кормила от души
пойми мне трудно я борюсь
настанет время я вернусь
с тобой мы сядем и рядком
поговорим чайку попем

Тонкое лицо императрицы,
золотая роза на груди,
брови как встревоженные птицы
крыльями взмахнули впереди,
и мелькают то леса, то скалы,
и встают из полуночной тьмы
Соловки, лубянские подвалы,
ледяные склепы Колымы,
бьются кони, плачут чьи-то дети,
тени, тени рвутся наяву,
офицеров, сваленных в подклети,
девушек, распластанных во рву,
рвется прах с заброшенных погостов,
комом к горлу подступает прах,
ледяная лапа холокоста
на Ее заснеженных полях,

но летит!
летит по белу свету...