Отшельник

Вечерний огонь вливается в сердце.
Закат нависает кузнечным молотом.
В двери стучится протяжный холод,
будто смирения зимний вестник.

Вечер отшельником в келье замёрзшей
перебирает фонарные чётки.
Ржавь горизонта, брякнув защёлкой,
день среди сотни теней подытожит.

Зимние звёзды, расставив все точки
над угловатыми тёмными кровлями,
падают в снег, словно в солому,
и разжигают дыхание ночи.

Если Любовь – поток энергий золотых, что льется из Истока мира,
а Твое сердце отражается в моем, сливаяся в единый белый Лотос,
то Бог меж нами жив!
Гармонии звучание не нарушаемо уж боле никакою грубой силой.
И Красоты потока не остановить, как умножения истины
необъяснимой связи линейной логикой не разложить
на две простых формальные посылки.
И Ты не в первый раз меня Себе же возвращаешь…
после череды грязных снегов и разрушительных событий на гребне рока.
Души землетрясений...

Я поставил бы кущу в изгибе болот,
Там где осень клубится туманом.
Где танцуя, журавль уносит в полет
Воедино и правду с обманом.

Лучше взора людского поймет тишина
Как сжимается сердце от гнёта.
И берёзою белою станет жена,
А подругами тонкие вётлы.

Отболею душой, ветром выдует спесь,
Отрешённому взгляду погибель.
И еловою лапою встретит здесь лес
Возвращаясь в себя небожитель.

Пряным запахом трав зорь пожар ободрит,
Серебро росс похмелье отмоет.
И тогда где-то там затаенный...

Не дарите мне рай.
Я пожил в небесах.
И отшельником жил.
И оравой.

Я пришел в кровь и плоть —
ЧТОБ ДРУЗЕЙ НЕ БРОСАТЬ…
чтоб с любимой
мять грешные травы…


Я построил свой дом.
Я взял имя – Адам.
И в назначенный мне
час особый
Млечный Путь
вместе с млечным кюветом отдам
за капризы
и детские сопли.


Баламутье огней!…
Перекресток эпох!…
Не беда. Перемелем в повидло.
Только б делать
семейный счастливейший вдох…
И семейный
счастливейший выдох…


Пусть средь...

I

Чайка несла на крыльях
брызги дождя.
Тёмными изумрудами
играла зелень холмов.
Ветер чертил на песке
узоры подсолнечника,
вырывая из рук
недописанное письмо.
Белый шум волн,
обрываясь на полуслове,
падал на берег июня.

II

Снежная ткань облаков
реет
над наготой волн.
За стеклянной спиной моря
тлеет
бессонница горизонта.
Блеск лазурита
и смоль
обсидиана
замирают в душе пилигрима.
Море смотрит в его глаза,
словно видит своё продолжение
в них.

III

Усталое...

Считается, есть свойства у природы,
Дающие нам силу духа и свободы,
Где торжество болезней прекращается,
«Местами силы». у народа называется.
И это жертвенник оракула Дельфийского,
Нора отшельника из общества ведийского,
Язычник в капище идет общаться с богом.
Идет шаман по горному отрогу,
И мавзолей как место силы атеизма,
В дацан идет стремящийся к Буддизму.
Всех страждущих для тела исцеления,
Испить источника природного явления,
Чтобы природа пользу приносила,
На свете существует...

Когда фонарный столб - не друг,
тогда, не грех и помочиться...,
ну, на него..., кто, вне заслуг,
перед тобой... Пусть, не жар-птица,
и ты, по собственной судьбе
( себе, хоть как-то признаваясь... ),
зато, не вспрявший в голытьбе
( Знать, без борьбы! ), безмерно каясь,
на «съезде» кухонных речей,
под забулдыжное стечение,
понятно, из числа «людей»,
где ты, сплошное сожаление,
и ни туда..., и ни сюда...,
отшельником, зависшим в думах,
в лесах ли, будто ( их среда... ),
или в...

Ночь -
как репетиция смерти.
Рассвет -
как сгорающий феникс.
А между ними
искрится
лёгким пламенем
ветер
твоего имени.
В замкнутом круге
созвездий
все взгляды сходятся
в хрупкой
мишени
твоего сердца,
словно холодная бездна
проникновенно
молится
за тебя,
разливая тенистую
влагу
по венам отшельника.

Опять, не то...- Короче, не по духу!..
И не от буха ( Явно!!! )..., спозаранку...
Да и намедни... Только жизнь, непруху,
вонзает, как обычную подлянку...-
Причём, по полной ( Проза дня - раздоры! ),
разумность где, излишеством, причинам...-
А результат, опять, «по помидоры»...-
Видать, чтоб не карабкаться к вершинам...
А рылом вниз...- Вдогон, на поле рати,
к её избыткам ( Сверх любого плана! )...-
Мозгами чтоб раскинуть, мимо стати,
что, кстати, для бульварного романа,
вполне...

***
Порока сумрачного бездна
стерегущая
тем кажется особенно темна,

что при падении в неё,
и в самом деле,
можно так и не достигнуть её дна!


***
Не всё ль даётся человеку
лишь на время, под залог? –
И крест лишений и потерь его,
сколь ни тяжёл, однако же привычен…

И только в том, чтоб становиться
самому ему помалу, день за днём
всё человечней и всё лучше,
он ничем не ограничен!


***
Заботой душу обделив,
что проку будет ублажать одно,
как дерево, лишённое корней...