Отрезать

Из письма рядового Валерия Шильдера
- Извините, мои дорогие, что так долго молчал, есть веские причины. Мы выполняли ответственную задачу, даже минуточки не было свободной, сейчас дело идёт к концу. Вы не волнуйтесь, у меня всё хорошо, здоровье отличное, воздух свежий, только жарко…
И был приказ короткий – Отходить! –
Смерч поднимал огонь пятиэтажно.
Нас дым душил,
Хотелось только пить –
Во фляжках не осталось капли даже.
Мы б отошли,
Спасенье – только миг!
Брандспойты и лопаты...

Космос прилип к отраженью в окне,
словно базарная вывеска:

виснет, болтаясь на острой луне,
свежая звёздная вырезка.
Ночь отрезает от туши небес
рамой оконной, как лезвием,
райскую мякоть...

Беру на развес
в сетку квартиры — созвездие!

Я собираю ковчег врученного мне мира.
Каждый день, с момента рождения, я строю ковчег.
Мои тетради с песнями вдоха и выдоха…
Пятивластие пальцев роняет строку за строкой…ковчег строк.
На изломах мира садится солнце, встает солнце…
Выстилая мои святыни, сшивая бессвязные явления:

Строка первая…
Меняются души...со-бытие… всего со всем.
Слова, как голод, голод разной силы, оттого и у слов разная сила.
Плачут лишь те, кто любит свою душу...Голодом томимые,учатся любить.
Чтобы забыть боль...

Порой мы сильно устаём,
Одолевают нас проблемы.
С работы сор домой несём,
Чужой раздор ненужной темы.
Детей обнять - и нет вдруг сил,
« Отстань, не лезь» - они лишь слышат.
Любви ребенок попросил,
Любовью нашей дети дышат.
В кровать их уложить спешим,
Лишь поцелуй им бросив на ночь…
Ну почему не дорожим,
Иль стала слабой наша память?..

Рыдала мать, не слыша свист
Гудящих пуль над головой.
Вдали кричал "getötet" фашист,
Мать причитала – «встань, родной!»
А на руках – сыновья...

Где же ты, моя звезда?!
Где ты, счастья птица?!
Я бегу, но никуда,
От судьбы не скрыться.

От себя не убежишь,
Ни в леса, ни в поле.
Не спасёт защита крыш,
От Пути и доли.

Доли жизни отрезая,
Нас не спросят Небеса:
А нужна ли нам такая,
Жизни нашей полоса.

В какой цвет её окрасит,
Дух событий и эпох,
Тем блистает наше счастье,
Тем наполнен жизни вдох.

Вновь событий тёмных тучи,
Звезду скрыли мою мглой.
Счастья птицу гонит случай,
Разлучить стремясь со мной.

Где ж ты...

Когда твои крылья подрезаны -
душа словно грифом истерзана
отрезаны все пути -
надо крыльям дать отрасти

Одиночество ни чему не учит, разве только ес-
ли не заговорит бес или ангел (что на правое
плечо тебе влез),......(без кожи и подкожного
жира,свежевали вампира),(отрезали руки и ноги,
четвертовали и распотрошили), забыли, колом
из осины,...пробить его сердце,..(скотины?)и/
или сверхчеловека, небожителя, того? (этого?)
ещё века? депрессии (отзыв), отзвук, печали
пульсации или застывшей реальности (акции),
отражение файлов, наколотых на иглу, как ба-
бочки, холодно на душе, не могу...

Мир втиснулся в рамку проёма оконного:
лишь неба квадратик да дерево.
Глаза мальчугана, на смерть обречённого,
на мир этот смотрят растерянно.

Сегодня сказал на обходе профессор,
узнав результаты анализов:
«За почки бороться уже бесполезно,
Быстрее решайте с диализом».

В палате молчанье на миг воцарилось,
и даже в какой-то момент
парнишке казалось, что смерть отступилась…
И тут возразил ассистент:
«Профессор, у парня - один только полис,
и нам не дадут больше квот.
Какой там...

Шла Война, фaшисты гнулись,
Но творили своё зло.
Птицы гулко встрепенулись,
И кому-то повезло,
А кому-то рваной раной
Прилетел в судьбу снаряд -
И увидел смерть тот рано,
Кто ни в чём не виноват.

Мать, оставшись без кормильца,
Берегла от глада дочь,
Но, так надo же случиться,
Что не в силах превозмочь -
Совершил фaшист Блокаду
И отрезал от всего
Миллионы ленинградцев.
Тех, кому не повезло.

День за днём, собрав все силы,
Мать вставала за станок,
Чтобы вечером немилым...

Его на разноцветных картах нет.
Остался лишь в легендах этот остров,
В подшивках старых фронтовых газет –
А нынче отыскать его непросто.

Да, был он по размеру невелик:
Четыре сотни метров на семь сотен.
Но весь огромный мир тогда привык
К масштабу этажей и подворотен.

За каждый сталинградский клок земли
Враг дольше дрался, чем за всю Европу.
И дикторы дотошно счет вели
Любому закоулку и окопу.

А он и окружен был не водой –
Огнем, свинцом, клубами едкой пыли…
И сорок дней...