Отчим

1
«Вот дядя — Чёртово отродье!
И, всё ж, разврат — его сгубил,
во пьянку вляпавши колодье,
здоровья пыл — вконец добил!
Но сильно как, в нём, святотатство,
«срубить» чтоб, под шумок, богатство,
а на делёж — халявы рой,
головняком мне — в геморрой,
ведь стать сиделкой должен буду,
коль мнение родичей — Закон,
а я, как лох, ну..., дурагон,
но «косяка» - не забуду...
И если «крякнет», в кутерьме,
оставлю всех козлов, в дерьме!»
2
Так зло металось в теле Беса,
кто мчался — словно...

Что молчишь, душа моя родная?
Ты скажи, а я переведу.
В беге жизни сонно замирая,--
Я тебя сознанием бужу.

Расскажи, как тёмны были ночи,
Как взрывая лучиком рассвет
Ласковой зарёй вливает в очи,
Пробуждая сердце, дивный свет.

И свивая тонкой паутиной
Золотые мысли-кружева,
Радовалась сложенной картиной
Вспоминая в ней саму себя.

Кто ты есть,родная? Вдохновенье!
Вдохновенье Жизни и Любви,
Радость восходящая в томленье--
Нежностью объятия в груди.

И не важно что, не важно...

Дождь проснулся. И скользнул по веткам -
По зелёным поднятым рукам.
Захотелось стать мне синим ветром,
Чтоб умчаться к белым облакам.

Захотелось стать мне солнцем алым,
Чтоб, сгорев, упасть за перевал,
Никогда такого не бывало...
Это, видно, дождь наколдовал.

Это , видно, дождь всему виною:
Там, где раньше плыли облака,
Расплескалась в небе надо мною
Новая неясная тоска.

А в начале улицы соседней
Дуб из-под насупленных бровей
Смотрит на дождинки-непоседы,
Стряхивая капельки...

Я подружилась с болью.
Лелею её, холю.
Укладываю на ночь спать
С собой на мягкую кровать.

Баюкаю, ласкаю.
Глаз ночью не смыкаю.
Лишь было б ей уютно,
Кружусь ежеминутно.

Готовлю, как ей нравится,
Она ж ещё куражится.
Как мне с подругой сладить?
Может в круиз отправить -

На дальних тёплых островах
Пусть нежится,купается.
И даже в самых страшных снах
Ко мне не возвращается...

Горит тихонечко свеча,
В слезах молитва горяча.
С тобою, добрый Отче наш,
Я верю, всё наладится...

Снова жарко – словно так и надо.
Озверел Природы институт…
Возникают странные торнадо
На Руси – то там, то даже – тут!

С конем вырываются рябины,
«Бумеры» летят под облака…
Лупит нас Природа, как дубина -
Только подставляй свои бока!

От жары страдают и Канада,
И, как это водится – Алжир.
Всюду разгоняются торнадо,
Разгоняя нашу лень… и жир.

Тут уже, простите, не до лени
Нам и обитателям Багам!
Становись-ка, дурень, на колени
И вовсю молись своим богам.

Можешь и чужим, и...

Вёз овёс тяжеловоз,
Не мешок, а целый воз
Сквозь туман и полный мрак,
Через ямы и овраг,
По дороге через мост,
Через кошкин длинный хвост,
Мимо лающих собак
И глазеющих зевак.

Воз тащил тяжеловоз,
Вёз и с воза ел овёс.
Труден был и скучен путь,
Вот и ел он по чуть-чуть.
Рвут мешки бока о гвоздь:
Раз, и высыпалась горсть.
Кучка там, щепотка здесь –
Отчего бы не поесть?

Долго шёл тяжеловоз.
Целый воз мешков привёз –
Сто больших, пустых мешков.
Бросил воз и был таков.

Пахнет яблоками осень юности моей,
Запах скошеного сена в золоте лугов.
В поцелуе вьется змейкой сказочный ручей,
Возращая снова память под священный кров.

Пусть серебрянною прядью светятся года,
Возле отчего порога стерт давно твой след.
И в рябиновом пожаре видишь иногда
Что то теплое, родное - это детства свет.

Обниму березы белой свадебный наряд,
Как когда то сок из раны капнет на ладонь...
Почему же так безмерно я как мальчик рад?
И надрывно где то плачет вдалеке гармонь.

Погадай по ладони цыганка,
Постарайся при этом не врать.
Отдам рубль последний, не жалко,
Что готовит судьба хочу знать.

Погадай, прочитай по ладони,
Сколько есть у меня ещё дней.
И скажи — отчего сердце стонет,
И покоя в душе нет моей.

Может сердце беду моё чует?!
И неймётся душе от того.
И свечу моей жизни задует,
Всё скажи, не таи ничего!

Что ж ты смотришь в глаза чуть сердито,
Умоляю — скажи правду мне!
Что же там впереди в жизни скрыто,
Утону, иль сгорю я в огне...

Рим пострадал во время оно
От императора Нерона.

Нероном подожжён был Рим!
А мы-то отчего горим?

Пожары нас теснят со всех сторон!
Кто ж виноват? Уж точно не Нерон!

Тихо капает дождь
на осеннюю грусть
из бесчисленных туч моросящего неба.

Я печален, так что ж,
я воды не боюсь
и у Бога прошу не насущного хлеба.

Только дождик не ждёт –
всё сильней и сильней
бьются струи в аллею старинного парка,

монотонность его
убивает верней,
чем строка позабытого ныне Ремарка.

Но под шелест листвы
я в глубинах души
отыскал нечто странное и дорогое,

что порушит былые
мои миражи,
это капля духовного Отче покоя.

Тихо капает дождь
на...