Отберите у вора царство

Иисус Назорей!
Лунным соком обрызгавший солнечный блеск!
В тёплый, ласковый день мерзкий дождь гнусно льющий на землю!
Невзлюбивший покой, посинелость небес
И смиренность души благозвучною трелью!
Что пришёл ты сказать?

И и с у с

Вы, всевидящая знать,
Это вам не слышны ли на улицах стоны?
Плач людей, как свеча отсветившая в огарок!
Вы должны клювом мудрости проклевать сердцевину зёрен-законов
И внести прежний радостный смысл в великий шабаш,
Без ваших помарок!
Обрюзглый ветер...

Как жаль, что мир становится всё хуже,
И не вернуть былой нам красоты,
Нам собственное «я» дороже,
Сжигаем за собой мы все мосты.

Как много отличных тем, как мало реальных дел,
Как мало красивых душ, как много прекрасных тел,
Мы любим модный карандаш, без стержня внутри,
На земле его ценят, на небе не жди.
Как много пустых идей, дорог, ведущих в тупик,
Как мало душевных страстей, ведущих в рай напрямик.
Людям дана лишь власть творить добро и зло,
И проводить свою границу, занимая...

за тобою идти не спеша,
как мне хочется,просто любуясь,
прошептала живая душа,
и уже никогда не вернулась...

обошлась без меня,без тебя,
затерялась в космических далях,
две судьбы на одной же медали,
пронеслись не живя,не любя...

в суете обречённых столиц,
в отражении шумного царства,
постоянно задумчивых лиц,
как сберечь "неземное" богатство...

как устроить лишь всё для себя,
на других наплевать,пусть воруют,
их бы вспомнить бессребренно,всуе,
что прошли не живя,не любя...

В магазине смешных принадлежностей,
Не осталось смешинок совсем.
В магазине торгующем нежностью,
Распродали весь ласковый крем.

В царстве-сказке не стало порядка:
И волшебные, в дырках ковры,
По ночам жабы квакают гадко,
Выползает Проглот из норы.

Тот Проголот — полугад, полузмей,
К сильным ласков, а к слабым свиреп.
Его вырастил злой чародей,
Научив воровать чужой хлеб.

Стала сказка неласковой, хмурой.
И никто в этой сказке не знал,
То, что тот чародей хитромудрый,
Крем...

Я конечно не ангел, но и бесом не буду,
Ибо верую в святость в грудь упавшей звезды.
Узурпаторы, воры, лицемеры, иуды
Над моею Россией водрузили зады.

Кол осиновый в спину! Вздох тоскливый и хлипкий,
Тело ворога вянет, взор печально потух…
Это всё-таки было смертоносной ошибкой –
Бередить в русских людях пламенеющий дух.

И солдат, и писатель в нашем древнем народе
Размозжат супостата, как сортирную слизь.
Но к идущим на плаху лик его – благороден,
В нём Судья и Спаситель...

Что же, друг мой, вздумал ты болеть?
Уж в уме ли ты, как прежде, здравом?
Ты имеешь право умереть,
Но болеть ты не имеешь права!

Словно людям нет других забот,
Как, сойдясь, внимать твоей печали…
Ведь и без тебя своих хлопот
Каждый обирается едва ли!

А умрёшь – так на тебя суда
Не найти… Искать никто не станет!
Только с неба скатится звезда,
Только имя в Лету тихо канет…

Что же, друг мой, вздумал ты болеть?
Уж в уме ли ты, как прежде, здравом?
Ты имеешь право...

- Не надо! - Кощей прокричал из угла. -
Пусть дале живет, как доселе жила!
Пущай повздыхает корявая рожа.
Пусть видит на что она ныне похожа!
- Молчи! - Попытался одернуть колдун.
Но Тур уж назначил:
- На тысячи лун
Тебя обрекаю быть страшным уродом,
Всегда нелюбимый ты будешь народом.
Кощеем Бессмертным тебя назовут.
Но знай, твое сердце когда-то найдут.
Сейчас же упрячу тебя в Тридевятом
Я царстве. Далеком. Не очень богатом.
Где черные скалы отрезали свет
В пещере глухой...

Праведник нынче едва ли б смог
Сбросить доспехи,
Если дарован чеканный слог
Не для потехи.

Здесь для ворья создаёт уют
Ствол пистолета.
Очередному козлу поют
«Многие лета».

Правду расстреливает в упор
Клика мерзавцев.
Им подпевает паскудный хор
Христопродавцев.

Барским враньём утомлён народ
До исступленья.
Твёрдо он верит, что час придёт
Для искупленья.

Если труба позовёт на бой
Сонм поколений,
То разогнутся сами собой
Наши колени.

К Царству Небесному на века
Наша...

От безделия устала,
Няньки-мамки, - все одна.
Загрустила дочь вассала
У открытого окна.

Там годами одинков
Открывался леса вид.
Говорят, отец Иаков
Основал в нем тайный скит.

А над ним поют всё птицы,
Хорошо наверно там;
Рыщут воры и убийцы
По лесным глухим путям.

И не знает пеший, конный,
Что страшит его сильней:
Дикий зверь, бандит бессонный
В царстве духов и теней.

Вот поэтому, наверно,
Из далеких едя мест,
Каждый молится безмерно,
Он берет и нож...

Эллада - сколько хранит
Древнейших тайн,
Где человек – гранит,
А это царь Леонид,

Спартанцев триста,
А Ксеркса воинов когорт
Несметное число,
Чрез воды Геллеспонта

Им помешала буря перейти,
Остались от моста обломки,
Строители все казнены, убиты
И воды высечены плетьми.

Все силы светлые природы
Возмущены. При Фермепилах,
Бой и горстка тех, кто страх,
Не ведал в сердцах и крах.

На красных одеждах кровь
Не видна. Сыны же Спарты
На век, уснули. Не смог...