От прошлого вряд ли уйдешь

В том чеченском плену
у мальчишек-ровесников
Выбор был небогат: отречёшься – живой.
Не отрёкся от веры, от нательного крестика
И за это своею заплатил головой.
Головою в буквальном, а не в переносном.
Претерпел за Россию, пострадал за Христа.
Был кинжал окровавленный хищным и острым.
Покатилась головушка в пыль у куста.
У двоих же других души дрогнули, замерли
И вскричали, что жизнь вряд ли стоит терять.
Отреклись. А потом перед видеокамерой
Их заставили в пленных своих же стрелять...

Не видать мне конца и края,
На задворках забытого рая.
Только думаю снова о вас,
В сей не гаданный мною час.

Может время не стало вдруг,
И часы уж не бьют- только замкнутый круг.
Или рай я не там искал?
Может это всё ад, я пропал...

Всё чего-то ищу,- я не знаю,
И частенько гуляю по краю.
Снова сердце саднит, а у вас?
Мысли вряд-ли о мне в этот час...

Отчего на душе неспокойно,
Как-то странно немного чуть-чуть.
Счастье то, что ушло, безусловно,
Мне так хочется снова вернуть.

Мне так хочется, жаль невозможно,
Заглянуть в те счастливые дни.
Кто-то скажет мне видимо можно,
Только вряд ли захочешь вновь ты.

Мы расстались с тобою спокойно,
Без упреков, скандалов и слез.
Нам друг друга понять было сложно,
Отчего, ведь мир счастья так прост.

Что-то вновь на душе неспокойно,
Как-то странно немного чуть-чуть.
Счастье было и есть...

Свежесть апреля – утро.
Детство всегда беспечно.
Рано быть злым и мудрым.
Кажется Утро вечным.

Вряд ли колючий иней
В яркий вползёт розарий.
День - это сочность дыни.
Это июль в разгаре.

Дерево жизни гроздей
Лет обронило много.
Вечер нежданным гостем
Топчется у порога.

Солнечный Мир непрочен
Как скорлупа кокоса.
И катафалка Ночи
Скорбно скрипят колёса.


2008 г.


Апрель агрессивен. Ему бы намордник.
Он как бультерьер безобразно красив.
Приклеить же если улыбку, то...

Белый снег кружится колесом -
Не поймёшь, любовь или экстрим:
Дым от сигареты невесом,
Мы с тобою в тамбуре стоим.

За окном мелькают огоньки -
Маленькая станция в лесу…
Если я коснусь твоей руки,
Вряд ли от тоски тебя спасу.

Нет ни уголка, ни канапе,
Нету ни камина, ни огня:
У тебя всё занято купе,
Абсолютно как и у меня.

Фраера в красивые места
Иногда приводят всяких гнид -
А со мной такая красота
В тамбуре заплёванном стоит!

Покурить, случайные, зашли…
Незнакомцы...

В зависимость от телефона
Впадаю. Мечтаю. Рыдаю.
В режиме автодозвона
Мои вечера пропадают
Вне зоны доступа...
Абонент отключен...
И вряд ли осознанно
Солнце водит лучом.
Сердце стучит по краю,
В окно заглянула звезда...
Рыдаю. Мечтаю. Впадаю
В зависимость от тебя.

Пойми, все чужое – чужое,
Любовь, деньги, слава, еда…
Дается другому Судьбою,
И мысли о том – Суета.
Чужое к себе не приложишь,
Чужое – по карме чужой,
Чужим ты свое не умножишь,
Знай: все, что твое – то с тобой…
Нигде за другим не поспеешь,
Все будет иначе, не так,
И если дано – преуспеешь,
И это не зависти флаг.
И если нет в сердце стремленья,
То вряд ли осилишь и путь,
И коль не дано вдохновенье,
То силой его не вдохнуть.
Бери только то, что с тобою,
К чему устремляется ум...

Грустная это повесть...
Тихо скончалась? Убили?
Где ты, крестьянская совесть?
Может, замёрзла в Сибири?

Может, в партийной ячейке
Сжалась пришибленной мухой?
Может, на пашне ничейной
Зло захлебнулась сивухой?

Вряд ли германцы пленили -
В битвах за русских не стыдно...
Верно, тебя укрупнили
Так, что не стало и видно.

Новые встали мессии:
- Где ты, крестьянская совесть?
Есть о тебе у России
Грустная-грустная повесть...

Я иду по проезжей части,
Хотя нужно по тротуару,
А когда загорится красный,
Я продолжу свою переправу.

Я стучу в закрытые двери,
Не откроешь, тебя понимаю,
Да и вряд ли ты в это поверишь,
Ведь я просто немного другая.

Для меня не напишут законов,
В каждом правиле есть исключенья,
Но пытаюсь я снова и снова
Осознать свое предназначенье.

Я плыву против теченья,
Хотя можно в другом направленье,
Если не придавать значенье,
Что я жить, как все, не умею.

Раздвинулся занавес: сценой покоя
актеров приветствовал дремлющий зал.
Поникший и тихий, как облик изгоя,
дыханьем одним обо всем рассказав.

Пусть кто-то усердно возводит ограду,
другой же стремится ее разломать.
Черпает из горя чужого отраду,
что б в море житейском встревожилась гладь.

Возвышенный слог заглушен суетою.
И вряд ли попросишь ты крылья у птиц.
Как хочется верить, что новой весною
так просто вернутся и сказка, и принц.

Уносятся мысли в прибрежные страны,
порой...