Остальные

Еще нам не поздно, не поздно,
Не надо сомнений и слез.
Чернели осенние гнезда
В извивах уральских берез.
Меня поезда привозили,
Меня самолеты несли.
Протяжные дали сквозили,
И смутные чувства росли.
Я новый рождался,
Рождался,
В тебе,
а не где-то вдали.
Я слишком заждался,
Заждался
Твоей откровенной любви.
Скупых и случайных движений,
Печалей с раскосинкой глаз,
Взаимная сеть притяжений
Опутала накрепко нас.
Мы разные песни слагали,
Хотя и не разно поем.
Мы все в одиночку...

Люблю тебя — лишь это истинно и важно,
Ведь без любви — жизнь просто к смерти бег.
И взгляд твоих, зелёных глаз однажды,
Я повстречав, в них утонул навек.

Люблю тебя — в любви мне откровение,
В жизнь снизошло и я живу лишь им.
В нём страсти пламя, нега наслаждения,
И каждый миг, его неповторим.

Люблю тебя — и вспыхнув той любовью,
Очистил душу я её огнём.
И в трудный час, лишь имя твоё молвлю,
И беды все, мне сразу нипочём!

Люблю тебя — ты свет в моём оконце,
И в мире, тучи...

Я поднесу свою любовь к твоим губам,
И приложу я трепет рук к твоим вискам,
Остановлю всё то, что так неумолимо ускользает…
Так изначальный Звук рождается, вздымается и тает,
Но бесконечна сердца жизнь, наполненного до краев тобой,
Моя судьба, мое дыхание, Бог мой,
Мой мир Единый!

Бог сотворяет этот мир, чтобы его любить.
Он одинок, Ему любить необходимо.
Наивно, просто и невинно – только любить.
И больше ничего, и цели нет другой.
Когда же разум расщепит себя,
Останется зерно...

Вот и тридцать прожил,
и теперь впереди остальное,
Передышки малы, на один
перекур,
от витка до витка.
Высоко облака,
надо мной
светит солнце хмельное,
Жизнь – прекрасная штука,
да жаль – коротка.
Потому и спешу.
Беззащитное сердце моё на пределе.
Километры, как вспышки,
мелькнут и уже за спиной.
Но пока каждодневно существуют
работа и дело,
То ни годы, ни беды
не властны ещё надо мной.
Но боюсь, как заразы,
что в этой горячке и гонке
Что-то главное, сущее...

Душа болит - она устала
От бега лет.
Я не дошёл до пьедестала -
Дороги нет.
Торил свою тропу к вершине,
Но ветер был.
Он рвал, метал и в мешанине
Я путь забыл.
Теперь иду по бездорожью,
Но напрямик.
Не оскорбляю злою ложью
Родной язык.
За мной великая Россия
И гул веков,
А также строки огневые
Моих стихов.
Или не верите? Не верьте!
Мне дела нет.
Неверье не страшнее смерти,
Тревог и бед.
Оно привычно для поэта,
Как и печаль,
А то, что счастья в Мире нету,
Ничуть не жаль...

Не будем...
Давай не будем мы с тобою наши годы считать.
Все они в надёжном месте,
Просто иногда давай-ка их навещать.
Особенно те,
В которых не хватало ночей.
Цветы и скамейки, свиданья на крыше, да в общем-то всё,
Поверь мне, там нет мелочей.

Не смотри что жизнь стрелой несётся,
Радуйся со мной, встречая новый день.
Ведь она один лишь раз даётся,
А всё плохое, всего лишь просто тень.

А помнишь...
Ты помнишь наши танцы под дождём босиком ?
Промокшие джинсы, дрожащие губы...

Смотрю без радости, уже без удивленья
На наше время, вижу в сумраке оно.
Безумно быстро, новым игом разложенья,
Ушло с надеждою всё то, что нам дано.
К одним деньгам лишь и богатству стали цели,
Надежда вырваться к мечте пошла на слом,
И оползнем разрушено, чего хотели,
Осталась память, остальное за бортом.

Безумье мира лезет вирусом на души,
В ближайшем будущем не отыскать судьбы
Счастливой самой на бескрайней части суши,
Недосягаемы совсем для нас мечты.
Отвыкнул от борьбы и...

Веди, предчувствие меня,
Веди.
Куда?
И сам не знаю.
По краю вещего огня,
Судьбы изломанной по краю.
Среди пустыни и толпы,
Среди безмолвия и гама.
Где только двое – я и ты,
Веди, предчувствие, упрямо.
Веди – хотя бы и беда,
Я расплачусь за это после,
Ещё горит моя звезда
И верит в твой незрячий посох.
Я выпью чашу всю до дна,
Не надо ни коня, ни царства…
Судьба единожды дана,
Всё остальное – от лукавства.
1990г.

Как взвилась та стрела! На излёте
Присмотрела себе место в болоте
Вязком, гиблом, к тому ж – торфяном…
Где уж тут золотые палаты,
Ни купеческой дочки, ни злата,
Но какие лягушки кругом!
Хошь не хошь,
А судьба – не игрушка,
Выходила царевна-торфушка,
Только вовсе не царских кровей.
Стан девичий да руки в мозолях,
Нагорбатилась за день на поле –
Ах, гармошка, играй веселей.
И гармошка играет, играет,
Тешит душу и страсть распаляет-
Без стакана – пьянее вина.
На заре те же чуни и...

Хочешь – не хочешь, а жизнь – коротка,
Тянется к горлу безверья рука.
Это страшней, чем петля и могила.
Есть пока солнце и листьев полёт,
Что на земле никогда не умрёт,
Это природа навек породила.
Всё остальное презренье и тлен,
Что не коснётся ни глаз, ни колен,
Если припасть, о прощенье взывая.
Что с нами стало? – душа холодна,
Вычерпать веру сумели до дна,
Ближних и дальних в гульбе забывая.
Это ль простится? Да короток срок,
Прах драгоценный развеян у ног,
Скоро и мой...