Остальные

Ты думаешь, характер твердый? –
От Бога надо так, поверь,
Ты в этой жизни будешь гордым,
Характером откроешь дверь.
Бог внешность, мысль дал, дал везенья,
Дал встречи нужные в пути,
Иллюзии преодоленья…-
Ты должен так теперь идти.
Дал по Божественным законам,
Дал то, что заслужил сполна,
И насладишься этим троном,
И будет полная сума.
Считай себя сильней и выше,
Считай надежней и сильней,
Считай: к владыкам мира ближе –
Узнай иллюзию цепей.
Считай, что судьбами владеешь,
Что сам...

Ну, что, "немытая" Россия,
Всё, как и прежде, – вкривь и вкось?
В года лихие и косые
Скрипишь, как погнутая ось,
Заладив: "И Москва не сразу...".

Где ж, чёрт возьми, твои врачи,
Пока сосут кой-что Кавказу
Твои полпреды-стукачи,
Пока, от русской грязи тыном
Отгородив родную грязь,
Татарин шепчется с мордвином,
На кой Россия им сдалась,
Пока, свои ограбив роты,
Комдив толкает – весь в соку! –
Взрывчатку и гранатомёты
Чеченскому боевику,
Пока крышуют прокуроры...

Живу, влюбляюсь понемногу.
Но вот иду совсем не в ногу,
С осиротевшим миром грёз -
Исчезли блики праздных звёзд.
Спокойно жду надежд финал.
Взгляд мой стал острым, как кинжал.
Но ранить можно лишь себя.
На остальных - смотреть, любя

Мне жизнь велит. Мы все – квадраты.
Ещё кропят Его стигматы.
В озябшем утре – «Бом! Бом! Бом!
Вас ждут Гоморра и Содом!»
В глаза втекает светлый Лик.
В веках застывший женский крик.
А в службах виден только крест,
Поверх квадрата. Истин несть...

Злой зима предстала эта -
Все как цуцыки дрожжат:
Вот бы жить, где вечно лето,
Только б накопить деньжат.

А зима клюкой грозила,
Что весну, де, прогоню;
У меня такая сила,
Хоть стоят деревья ню,
Обмороженные прячут
Люди щеки и носы,
И спортсмены не маячут,
Лишь одетые в трусы.

Разгоню де, заморожу,
И пощады не проси,
Хоть на треснувшую кожу
Двадцать кремов наноси,
Хоть оденься в три дубленки,
Хоть из дома нос не суй,
Хоть в квартире, хоть в избенке...

Лишь только день погаснет за окном –
Круг пацанов, печеная картошка...
Все остальное, где - то далеко...
И через речку лунная дорожка.

Когда картины оживут и прямо на людей пойдут,

Когда челны, как рыбы, в глубинах поплывут,

Когда, как птицы, в небо люди полетят,

Тогда потоки крови полмира поглотят.

И, пережив, тот страшный век,

Пребудет в вечном страхе человек,

Собьётся в толпы, устремив дома к вершине,

Леса, болота превратит в пустыни,

Шторм взбороздит ревущий океан. Во мгле

Восстанет Гавриил на небе и земле.

Смерть мира старого Он протрубит в свой рог,

И миру новому придёт рождаться срок...

Когда же в шахту мысли упадешь,
И обручем предел сознание сжимает,
Тогда попробуй Луч поймать,
Что от Вселенной Сердца светит.
Движутся лифты души неслышно рядом.
Они сознание поднимут вверх,
Освободят из западни стандарта жизни.
И вознесут тебя, как каплю, в чашу Сердца.
И ликованье воскресит тебя:
Пределов больше нет,
Есть беспредельность.
Прозрачностью святой Любви она струится,
Полноцветением праздника звучит и длится –
Лишь только Свет Души впусти в себя
И тленью больше не...

Моя жизнь шелестела страницами,
Не всегда в них сюжет голубой.
Становились события лицами
Ну, а лица российской судьбой.

Только где она радость от творчества,
Каждый нерв стал пружиною сжат
И плохие всё чаще пророчества
Над страною, как тени кружат.

Из души эта летопись тянется,
Оттого я безверья боюсь.
Бомж ответит на взгляд или пьяница,
Всё одно в этом ты моя Русь.

Отшумело в стихах время смутное
И теперь эхом пройденных миль,
Мне б понять, что за грусть неуютную
Затаил...

Любил считать хозяин бара…
До мелочей дотошным был…
Тот случай, (коих в жизни мало),
Бармена очень удивил!

Три друга, расплатившись разом
И тридцать выложив рублей,
Окликнутые громким гласом,
Вникать вдруг стали речи сей:

«На двадцать пять рублей заказ был,
Переплатили вы зазря!
Хоть тридцать взять от вас и рад бы,
Но совесть мучила б меня!»

Три друга улыбнулись в баре.
Взяв по рублю, в ответ: «На чай
Тебе мы остальное дарим,
Не обижай и… не серчай!»

Хозяин стал считать...

Мы теряем родных и друзей
И нередко себя в том виним,
Что не вышли навстречу грозе
Вслед за ней, или следом за ним.
Что не видели вспышек зарниц,
Что не слышали гулкий раскат,
Что одно из привычных нам лиц
Стало чаще смотреть на закат.

Рядом с ними в последний их путь –
У порога небытия
Еле слышное: «Ты не забудь,
Это всё, что просить вправе я.
На прощанье махни мне рукой,
Улыбнись, не грусти, не зови!
С вами жизнь, остальное, друг мой,
Вряд ли столь же достойно любви».

Для...