Ослабший дух

Мир наш мир увы не в мире
Судьба её внесканчаемой вайне
В вайне за миг за миг льиш в светье
Чтоб мир почувствовать не на себе

Чтоб груз её на миг небесный
Что чувствовал на себе годами
В миге единам чтоб ты счастливый
Пачувствавал её под нагами

Хоть миг единый миг и в мире
Ты кагбы преобрёл пик силы
И не гореть тебе в огне
Пока неащутьиш нож в спине

И груз земльи пребавив к миру
Ты палучищ ту самую силу
Что перепрыгнет из под ног на шею
Предавая миг единый миг забвенью

Но...

ты хотела, я чтобы романтиком был,
и стихи написал я тебе.
Тридцать строф – все о том, как по морю я плыл,
жизнь свою вверив грозной Судьбе.

2
пена, брызги соленой воды,
ветер грудь распахнул парусов;
море просто не может быть морем без рыб,
без встречающихся островов.

3
первый остров меня буйством красок манил,
там был город из тысяч огней,
запах буйных цветов, страстных женщин, пьянил,
здесь любая могла стать моей.

4
но я бросил тот город, с причала отстал
и поплыл по...

Падает день уходящий под ноги
Длинными тенями серых домов.
И обретают тихонько тревоги
Только оттенки печальных тонов.

Телом коварная лень завладеет,
Тяжесть раздумий надвинув на грудь.
Сердце кручина придавит сильнее,
Так что не в силах свободно вздохнуть.

Ночь устремиться опять на охоту,
Чтоб у ослабшего силы отнять;
Не отпуская минорную ноту,
Двигает время бессонницы вспять.

Роем кружатся сомненья лихие,
Только лишь слабую волю им дай.
И в полудрёмной, жестокой стихии...

Во Франции прекрасные манеры,
И если бронхи начали басить,
То старому с бронхитом кавалеру
Жабо рекомендовано носить.

Корсет ослабший позвоночник стянет,
Придаст изящества резная трость,
Шампанским пенным прошипит в стакане
Цветных таблеток брошенная горсть.

Гранд-Опера, задёрнуты кулисы,
Купание в фонтане, как в бреду
Банкет и в завершенье две актрисы
Тебя пописать пьяного ведут.

Я не француз, а все равно болею,
Манер прекрасных мне не страшен груз,
И если не найду жабо на...

Мы - правнуки древних арийцев,
потомки славянских племён,
умеем дружить, можем биться
и верим в Господень закон.
От ветхих времён вкус победы
российским солдатам знаком -
с Царь-града взимали дань деды,
топтали Берлин сапогом.
И всякий, с мечом приходящий,
бежал восвояси домой,
понюхав кулак настоящий,
но тот, кто остался живой.
Так было и, верится, скоро
привстанет Россия с колен
покажет своим "держимордам",
отнюдь не ослабший "безмен".

Непонятый, заброшенный, забытый,
Ослабший и не нужный ни кому.
Взлетевший, но Бескрылыми подбитый,
Себе противный даже самому.

Сложивший стих пронзительно-печальный,
О том что ждут нас всех здесь холода.
Упавшему, тот стих — Гимн поминальный,
Когда взлетев, уйдёт он навсегда.

Открытый миру — значит беззащитный,
Познавший здесь и радость и беду.
Горящий и душою самобытный.
Сгорев, зажёг ты новую звезду.

Но мир Бескрылых это не узнал,
В нём страх сгореть, сильнее тяги к свету...

Пишу стихи я — имею право,
Пока налогов на это нет.
Колюч я нравом — дурная слава,
Бежит по жизни за мною вслед.

Для всех хорошим быть не умею.
Молчать смирившись, я не могу.
В пути ослабших я пожалею,
Но не подам я, рукИ врагу.

Пинать ногами с толпой не стану,
Пусть даже это мой злейший враг.
Давно не верю идей обману,
Здесь правят деньги и чтут кулак.

Не дай Бог слабость, в тебе увидят:
Плевать все будут, кому не лень!
Душою злые, свет ненавидят,
И бьют, при этом укрывшись...

Как мне скучны просторы здешних мест!
Кривые избы. Церковь. Жёлтый крест.
Страдальчески он к небу обращён,
земля ступает к небу на поклон.

Овраги, буерак, чертополох,
и - тишина, и слышен тяжкий вздох
кобылы у корыта на дворе,
грядёт ноябрь и - вьюжка в ноябре.

Уйти в поля, ружьишко взяв с собой.
Оставив дом, пустой и неживой.
Гонять притихших дроф всё дальше, даль
развеет о земле мою печаль.

Вернуться. Неизменным – старый двор,
калитка, покосившийся забор.
Гусей гортанный...

Обделённые счастьем рабы капитала
тащат скорбно окованный крест.
На толпе он лежит. Жизнь в очах их сверкала,
но затухли, как степи окрест.

Буруны. Солончак. Ветер веет, гуляет,
обжигает, уста пепелит.
Обделённые счастьем, их воля слагает
силу общую, степь шевелит.

Крест не бросить. Пусть каждый ослабший рыдает,
причитает, голов не поднять.
Давят шпалы, и каждый несчастный страдает,
во страданиях их благодать.

По дороге торёной, крестом усмирённой
следом гордо плывут барчуки...

Безумный мир, ослепший от страданий,
Сложи грехи к подножию Креста!
Когда Христос крестился в Иордане,
Святых небес отверзлась красота.

Земля, и воды, и эфир, и пламя
Внимали гласу Вечного Творца,
И голубь с распростёртыми крылами
Ниспал на Предызбранника Отца.

Сюжет для ликования поэта -
Когда бы не шипы средь чудных роз.
Всего три года, три великих лета -
И поступил предательский донос.

Здесь не найти разумного ответа,
Как ни терзай ослабшие умы.
Два Исполина. Два творца...