Ощущать

как не старайся
ты вспомнишь едва ли
как не молись
ты ее не найдешь
светится в сумерках чаша Грааля
розою пахнет святая Любовь

ты ее никогда не познаешь!
может быть ...
но я ее ощущаю

Листы, по виду, взяты с клёна,
Цветы - блистательный салют.
Растёт астранция у дома,
Даря прекраснейший уют.

И пчёлки по цветкам в розетке
Кружатся, нежно так жужжа,
В своей, знакомой нам, жакетке.
Здесь ощущается душа!

Астранция, или звездовка,
Твой родственник - укроп простой.
Но ты же, хитрая плутовка,
Славна, не вкусом, красотой!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2014

Осенний экспромт 14-1

А я возьму седую прядь
И накручу её на палец.
Солидный возраст?! Хм… Благодать.
Красив осенний ранний глянец.

В природе золото листвы.
У человека умудрённость.
Есть иногда желанье выть.
Но это тоже – просветлённость.

Намёк – на поздние цветы
Ещё не всё упало в пепел.
Чуть лихорадит ночи стынь.
Но есть зато канонов слепок.

Кому он нужен? Просто щит
От стрел, «сочувствующих» плоти.
Так каждый первый зорко бдит
За угасанием природы.

Седые пряди...

Листопадят листопады...
И шуршанию листвы
Аплодируют награды
Наших глаз из немоты.

Необычна эта осень,
И богата на цвета.
Не восславить её посыл,
Слов не выпишет рука.

Лишь глядеть и наслаждаться,
Прикоснуться и вдохнуть,
С нею вместе, мягкий воздух,
Обнимая мир вокруг...

И кружиться с нею в танце,
И дышать, дышать, дышать..
Неразрывностью в балансе,
Ощущая благодать...

На шапке гор сияет нам голубоватый фирн,
Где непредвиденно начаться может сход лавин.
Путь преградит бергшрунд, потом рантклюфт у ледника,
Та трещина окажется довольно глубока.

Здесь каждый поднимающийся кверху альпинист,
Пусть подготовленный, но всё равно авантюрист.
Зовёт в мир неприступности отважная душа,
Гористая картинка мест безумно хороша.

Когда идёшь по кулуару, лезешь на камин,
И ощущаешь сердца стук, дыхание вершин,
Определиться хочется какой ты человек,
Достаточно ли...

И золоту могил, почивших в Боге,
Несть имени и несть числа.
Блаженны недотроги,
Блаженна лет узда.
Смертельна цитадель,
Тоскующих по Чаше.
Узрело сердце, погребенное в веках:
Мир ваш остыл,
Он лишь стандарта сажа,
И в фаворитах Люцифера не был никогда.
В рубиновом песке растает камень,
Индиговою станет стылая волна.
На проволоке Небес вздохнет лишь Ангел,
И проскользит над Бездной, как судьба.

Мир Новый нас вобрал в себя…
Как в жемчуге послание октября.
То золото дубов...

Обыкновенный я осенний человек.
Судьба листвой радужной деньги лижет,
От хора птичьих стай никто не слышит
Мой голос, пробиваюсь в мир как чек.

В запое находясь своих эмоций,
Сливаю жизнь по капле в мирозданье.
Из кирпичей души сложилось зданье.
С балкона ощущаю - я в колодце.

Лягушки квакают под ветерком простуд,
И тягостно внутри от оскорблений.
Лишь мох мне уготован сожалений.
Считайте, что я просто баламут.

Болты затянуты, возврата больше нет,
Разбрызгивают лужи две...

Ты раскрываешься, словно Цветок,
Магией Космоса, трепетом чистой Любви Вселенной,
я ощущаю твой кроветок вечностью несотворенной.
В сердце твоем – мой Бог
и исток – всех изменений, плавных мелодий
и алых мистерий нетленных.
Так, Бесконечность Вселенную создает
Мыслью, сверхмыслью и космосом нервов.

Видишь тот мост, в брызгах Миров,
слышишь те звуки, что изначальны и верны? –
То начинается новый виток
жизни, космически неразделенной.
Смело входи в новую мандалу Дальних миров...

Мы начинаем белую повесть –
Первозданность листа и ничего искусственного.

Мир полнится Тайной.
Звуки все неслучайны. Встречи отчаянны…
Утончаются на Черте…словно кричишь мне,
А я не слышу…
Ты припадаешь к стылой земле
И ощущаешь под почвою ток и тепло,
Будто бьется в висок ее ЕСТЕСТВО.
Мы раздвигаем Небо трагедий
И подбираем ключи к отжившему архетипу,
Падает ржавый засов,
Мы меняем с тобой архетипы,
Чтобы вновь слышать.

Радуясь чистому снегу и воздуху,
Мы замираем в одной...

он стоял на углу, созерцая Луну,
как обычный невзрачный прохожий,
сквозь туманную мглу ощущал тишину
хромосомами, фибрами, кожей
излучал силуэт ослепительный свет
сам же просто одет как крестьянин
и на вид много лет, но сомнения нет
не землянин инопланетянин

и другой, может клон, был звездой одержим,
отрешаясь от сна и деяний,
на шестнадцать сторон простирался над ним
ореол серебристых сияний,
третий в полдень на Солнце, не щурясь глядел,
а очки его были в кармане...