Орава

Мне не уснуть… пока по подворотням
шуршит сусальным золотом сквозняк…

Душа: вчера не слушалась… сегодня…
А строчки по листу – так и скользят…


Луна – неровным зернышком попкорна
лежит с пером чернильным на столе.
Налоги заплатил – и спи спокойно!

Я заплатил. Не спится – на Земле.


Я наперед – и правым, и неправым
с три короба налогов заплатил.

ЧТОБ ВЫ В КУПЕЛЬ – НЕ БУЦКАЛИСЬ ОРАВОЙ,
в молитву намешав
аперитив.


И не Крещенья вам на пьяны-очи,
а мертвых снов. И...

В продрогшей панельке обычная двушка.
Хозяйка сдавала нам лишние метры -
на них помещались: диван-раскладушка,
комод, холодильник – ровесник ракеты,

что лихо сносила Гагарина в космос,
хотя на «Востоке» ему было тесно.
Мы весело жили, пусть старая хостесс
бубнила частенько, что жить стало пресно

без целей высоких, борьбы за свободу,
идей, что мешали простому народу…

свободы грошовой сейчас вон навалом-
лежит у подъезда, пыхтит перегаром…

а впрочем, всё так же – живёт, как...

Повсюду в России мигрантов орда!
В напоре своём не встречая преграды,
Они наши сёла и города
В свои превращают аулы, «абады».

А власть повсеместно потворствует им,
На нас напуская всю эту ораву.
Вот в Кунцево некий Намазов Назим
Радеет своим, возглавляя управу.

Мигранты устроили нам «Оккупай».
И что-то нам делать решительно надо.
А то, может быть, этот кунцевский бай
Станет начальником Москвабада.

Немало таких на российской земле.
Но главный-то бай восседает в Кремле!
9...

Перефразирую я фразу классика в волненьях…
Есть женщины в Российских Мега, но селеньях!
Которые по воле не блондинистых мозгов,
Заткнут за пояс многие оравы мужиков.

В этой жизни ночь - перевертышем.
В сон парит день черным коршуном,
И болит душа старцем немощным,
И летит молва правдой грешная.

Распластав себя одиночеством,
В преисподнюю шлешь грязь пророчества,
И святым крестом опоясавшись,
Выдворяешь печаль мыслью набожной.

И усталым виденьем вползает тоска,
Целясь в вздутые вены седого виска.
Хладнокровной оравой врывается ад,
И шумит, надрываясь, сердечный набат.

Ни шагу назад! Закрепились.
Враг рвется к столице родной.
Мы насмерть стоять научились,
Нас всех опалило войной.

Гарь! Клацанье жуткое танков,
Бьют пушки наводкой прямой.
Вокруг деревень, полустанков
И ночью и днем идет бой.

Вперед! Это контрнаступленье.
Так вот она наша броня!
За кровь и за долготерпенье
Взметнулся вдруг шквал из огня.

Ура! Отступают фашисты.
Мы гоним их с нашей земли!
В прорыве пехоты, танкисты
Впервые ораву смели.

Как справиться нам с живодёров оравой?
Нужно кормить их той же отравой!
25 января 2013 г.

Кто в свитках мглы сумел Завет прочесть
Блажен и чист пребудет до успенья,
Скрижали мы не узрели, как есть
Внимаем пресвятые песнопенья.

Сей благовест зачем, почто в устах
Звучат они, синеющих от скверны,
Лишь стража тьмы на яхонтах-постах,
Ея дозоры тяжки и безмерны.

Литании всенощные звучат
И ангелы надежды воскрешают,
Елику распинать нас повлачат,
Хотя пускай сыночков не решают.

А станем алебастровые мглы
Истачивать капрейскою желтицей,
Кровавые серветки на столы
Леглись...

кошки делают уют
на халяву
тут
они для нас поют
мяу мяу
всей оравой

Темной соли карминные копи
На полотнах небесных картин
Океан возвеличат и топи --
Все горит этот черный кармин.

Ея гиблый орнамент слезами
Помрачен, видишь, вишней златой,
В барвы льда влитой, пред небесами
Он протек из иконы святой.

Мироточит иконная краска,
Горней слотой ее не залить,
Коемуждо посмертная маска,
Фарисеям не время юлить.

Из обитого смертью потира
Не испить уж ни слез, ни вина,
Плачет приснотяжелая лира,
Сладок мелос, ан кровь солона.

Шелест слышен, сие...