Она чутко спит

заносите
и пожалуйста осторожней
ставьте к стенке
теперь все свободны

много самых печальных песен
я сыграю на нем
мне угодно
быть капризною барышней в платье
что из бархата сшито по моде
и уж будьте любезны не врите
что искусство противно природе

там на кухне есть водка картошка
и селедка присыпана луком
заносить мой рояль было мукой
так утештесь хотя бы закуской
и игрою моих беглых пальцев
что разбудит в сердцах ваших нежность
да порой допущу я небрежность
от волнения все...

Отчасти интересно – всё, что уже известно:
Как сахар великолепно впивается в вино,
Ведь, кажется, ужасно и вовсе не напрасно,
Эт – щекотливое словечко, начинающее с «Ё…».

Эт, Ёлка, безусловно, растущая столь долго,
Иголки в ней вдоль лоно чередуются в одно,
Так вьющееся стройно, буйствуя привольно,
Родимое блаженство – лесное божество…

То Ёжик, еже срочно – под шубкою недолго,
Разительно и колко тянет верхнее манто,
Полянкой реет ночью, товары носит прочно,
Из фортки бдит воочию...

Дождь из осенних листьев.
Кто-то читает, кто-то лежит, кто-то сидит, кто-то спит.
Я пришел.
Храбрый портняжка в новом костюме стоит у реки возле ракит — и молчит.
Храбрый портняжка задумал побег.
А в доме напротив смешной человек кончил обедать,
сел на диван и подумал: «Видно задумал побег храбрый портняжка».
Встал и ушел по своим делам.
Дождь из осенних листьев.
Кто-то читает, кто-то лежит, кто-то сидит, а кто-то спит.
Я пришел.

Любовь оранжевого цвета
Мой дар целителя, поэта
Живое чуткое тепло
В тебя как облако вошло

Все беды-камни растворило
Согрело, нежностью омыло
И вновь, как с чистого листа
Души сияет красота

Вечер распахнулся веером сиреневым,
сумерки навеяв на Москву осеннюю.
Суматошный город тихо засыпает:
улицы пустеют, звуки замирают.

Шепчутся чуть слышно на деревьях листья.
Им бы поскорее с сумерками слиться,
чтоб от глаз нескромных, городских укрыться,
чтобы до рассвета чутким сном забыться
и не слышать визга тормозов машинных,
выкриков клаксонов бешеных, звериных,
топота прохожих, грохота трамваев…

Листья засыпают, листья опадают.

Изящные изгибы волн,
И аромат цветов прекрасный,
Взгляд опьяняющий и страстный,
Блестящий слух и чуткий сон.

Певучий голос, тембр сладкий,
Изящный стан и мягкий нрав,
Хаос эмоций сочетав
С мыслей логичностью украдкой.

Огня тепло и холод льда,
Смешав всё это, без причины
Бог сОздал женщину мужчине.
Теперь она с ним навсегда…

Яблочко – «шлёп» с тарелочки,
Стонется от обид.
В гости стучится "белочка",
Тянет на суицид.

В сладком червонном яблочке,
Прячется подлый червь.
Не выключайте лампочку,
Не обрывайте нерв.

Снова жизнетресение
В сердце вбивает клин.
Спит телефон спасения -
911.

Тщетны исканья выхода,
Всяк коридор – тупик.
Вот ты какое, лихо-то,
Вот он – звериный лик.

Руки дрожат предательски,
Тремора не унять.
Где вы, друзья-приятели?
Все разбежались, глядь.

Снова...

Дождь по окнам,
Дождь мне в душу,
Мне сейчас никто не нужен.
Небеса роняют воду,
Время медленно уходит.
Сердца стук,дерев шуршанье,
Слов не нужно,лишь молчанье
Всё заполнит пустотой
Странный,призрачный покой.
Город спит в ночной прохладе
И чего скажи мне ради
Вновь не сплю я и не спится?
Нету снов,ничто не снится...
Дождь ночной мне мочет спину,
Я дороги не покину,
На усталой мостовой
Заблудился мой покой.
Он подружился с тишиной
И тихо шепчет мне "...постой...

В ЛАДонях…
Но только нежно…
Аккуратно…
Дабы не разлить…
Несите
Тот океан
Безбрежный,
В котором
Можно просто
Плыть… и плыть…
В нём Вечность
Дышит…
Искрятся...
И качают волны
Птиц…
И не утонешь,
Неся, не разливая…
Но-ту…
Жизнь…
Так… бережно...
И чутко…
Мир…
В ЛАДонях…

Сознанье созерцай; царь пустоты
Загадочен и утончен.
Без формы и без очертаний,
Оно наделено великой силой.

От бедствий всех убережет
И обеспечит все заслуги.
Пусть в сущности пустотно,
Оно есть мера дхарм.

Взгляни — нет формы у него;
Окликни — ты услышишь эхо.
Это великий Дхармы полководец,
Несущий сутры чрез сознания обеты.

Как соль в воле морской,
Прозрачность в цвете.
Они, конечно, здесь.
Но их неявен вид;
Сознанья Царь таков же,
В теле помешенный.

Приходит и уходит...