Октября

***
Отнюдь, не удивить дождём Литву -
Смывая с листьев акварели позолоту
И, отрывая каждый лист к полёту,
Октябрь смывает роскоши листву...

Закончилась пейзажей пастораль,
Лиричным эпилогом представлений -
Пронзающей печалью ощущений
Прекрасных дней невыносимо жаль...

Сижу у растворённого окна,
Пейзаж мелькает, как на мониторе -
Ещё немного, оголится вскоре,
Сад опустевший, всё отдав сполна...

Владимир Зайченко

Автор: Леонид Писанкин

Танго танцует Осень,
Грусть отражает взгляд.
Как конфетти, кружат листья,
Прост, но красив наряд.
Танец ее прощальный
Грацией заворожил всех,
Кто влюблен в ее скромность,
Кто с ней давно дружил.
Этот танец назвали белым,
С ней танцует уже Октябрь.
Он застенчив, не очень смелый,
Не умеет он вальс, как Сентябрь.
Но кончается бал осенний,
Он не хочет свой шанс упустить!
Будто золото поднял Осень
И не хочет ее отпустить!
Но аккорд прозвучал последний,
Все...

Шурша спешат песочные часы…
В окне бездымно догорает осень.
По кругу ветер ворох листьев носит
и октябрю бросает на весы.
Безвкусный день настоян на дожде,
в нём хмеля нет, а лишь хандра и влажность,
пушистых ёлок щегольство и важность
и дрожь берёз, иззябших без одежд –
они как свечи тонкие чадят
безлистных крон сырыми фитилями…
В затоне роща мачт над кораблями,
туман, буксиры сиплые гудят…

Промозглый вечер, близкая зима,
почти размыты межсезонья грани.
К стеклу прижат...

Когда уже становится не важно,
какую дичь добудешь на обед,
когда живёшь беспечно, бесшабашно,
легко, без поражений и побед,
бери ружьё, скитайся по болотам,
зови манком доверчивую дичь.
Когда октябрь стирает позолоту
с березняка, и журавлиный клич
звучит тревожно над лесной державой
тоскливым зовом в дальние края,
прижми к плечу ружья приклад шершавый.
Бог даст, не подведёт рука твоя.
Стреляй не целясь, положись на случай.
Когда уже удача не важна,
когда уже совсем не ждёшь...

Смотри, смотри как лодочка листа
легко скользит по глади амальгамы.
Под килем бездна чёрная густа
и водомерка чертит пентаграммы.
Октябрь сотрёт последнюю черту
меж бабьим летом и осенним сплином.
Зрачок пруда, всосавший черноту,
похож на вдовий перстень с турмалином.
Послушай, слушай как дожди шуршат,
они нежны, они зашепчут насмерть.
И первый снег проступит неспеша
сквозь чуткий сон в божественном ненастье.

А ей не спится, ей пора, пора
и зябнут плечи в пёстреньком поплине...

Октябрь на улице Октябрьской
прорезался, напоследок, случайным теплом,
и скрылся, где-то в районе Октябрьского посёлка.
Круг замкнулся – выхожу на конечной. Цежу сухим ртом
влажный воздух. Ржавой тесёмкой
рассвета подогреваю взгляд. Мало-мальски
приветствую стаю блаженных дворняг у дверей офиса.
Искореняю вопросительную интонацию,
отбивая вечный дождь в голове.
Жухлая тень старенькой груши
валяется
на мокром асфальте;
отпечатки её пальцев ласкают осенний воздух.
Подберу...

Октябрь. Туман.
Утро раннее ранено тьмой.
Ты опускаешь глаза,
словно лиловый прилив дождя
притаился за кронами лип,
наблюдая за нервным срывом
осеннего золота
под подошвами ветра.
Утро похоже на ночь,
засидевшуюся в гостях.
Кошачьей поступью
обойдя
весь восток,
где-то
поёт заря
зазря.
Где-то…

Сердце включает
автопилот.
Твои молоко и мёд –
туман и листва,
повисающие
в пространстве,
будто пуговица
на одной нитке.
Октябрь.
Второй месяц осени.
К чёрту численник...

Октябрь, холмы. Стою и вижу:
Резвится ветер на просторе.
Осенний лист дрожит, а ниже
Соленый камень лижет море.

Я здесь стою, тобою полный.
Твоя рука моей согрета.
В твоих глазах гуляют волны...
Тону в лучистых искрах света.

И между светом или тенью
Один лишь миг такого взгляда...
Ты здесь. Остановись, мгновенье!
Мне хорошо, когда ты рядом...

Октябрь.
Холодный поцелуй.
Туманом сон ложится.
Напомни мне о том.
что это сердце бьется…

Октябрь-могильщик не чурается лопаты,
По воле года, за умеренную мзду,
Готов он так прикрыть останки брата,
Что если будут рыть, то не найдут…

Целуй же крест, пока ещё есть силы,
Смотри на лик и слушай перед сном
Не «Отче наш» и «Господи помилуй»,
Но мой апокрифический канон.

Язычнику и бывшему седьмому
«Достойно есть» не гимн во славу дев,
Но миг, скользящий в необъятный омут,
В котором всем страданиям предел.

Усопших не поднять знаменьем крестным,
Не вызвать смерть...