Окон

Звучат по Питеру январские мотивы,
Но кто услышит их, когда морозов нет?
Знакомый снег, такой загадочно-игривый,
Забыл купить в наш город проездной билет.

Сегодня дождь, что удивительно, был тёплый,
Зиме должно быть очень стыдно в этот час.
Темнеет рано, свет витрин в оконных стёклах
На фоне улиц всё равно не греет глаз.

Быть может звёзды точно знают, сколько длиться,
Настырной осени в сей зимний период.
Но им, наверное, не хочется светиться,
А если светят, то ответа не дают...

Что же в мире творится,
В декабре сыро в нём.
Зимних месяцев лица,
Намочило дождём.

Первый снег стал водою,
Мы идём под зонтом.
Лужи грязь под ногою,
Зябко в мире сыром.

Осень мир захватила,
И дожди в декабре.
И намокший уныло,
Стоит клён во дворе.

На стекле, на оконном,
Капли-слёзы дождей.
Тучи в небе над домом,
Каждый миг всё темней.

Что-то в небе сломалось,
И вода протекла.
И унылый как старость,
Серый день без тепла...
Марковцев Ю.

Я с тобой засыпаю счастливым,
Поцелуями нежно согрет.
Будет время идти молчаливо,
Ожидая, зажжётся ли свет.

И в пустом полуночном эфире,
Голос твой, как мелодия слов.
Словно мы не в обычной квартире,
А в плену у загадочных снов.

Ты со мною счастливой проснёшься,
Провожая нескучную ночь.
Открывая глаза, улыбнёшься,
Повторить день вчерашний не прочь.

Но у нового та же задача, -
Дать возможность побыть нам вдвоём.
Да и вряд ли мы сможем иначе,
Взгляды бросив в оконный проём...

Прозябли дырявые стены
И тихо шуршит листопад
На небе все серо и хмуро
Вода льется как водопад

И вновь умирает природа
Готовясь к суровой зиме
Она горько плачет от боли
И слезы в оконном стекле

В грязи утонули дороги
И озеро стало темней
И тьма беспробудная встала
Суровых октябрьских ночей

Последние птицы собрались
В свой долгий загадочный путь
Под жалобный крик их прощальный
Ветер сильнее стал дуть

Давно уже листья упали
И солнца не видно с утра
Рассвет пробуждается...

Хорошо в отличном настроенье,
Радуясь оттаявшей земле,
Провести с друзьями день рожденья,
Воротясь домой навеселе!

Распахнув окно судьбе навстречу
Тёплою апрельскою порой,
Пригласить весну к себе под вечер,
Называя ласково сестрой.

Приоткрывши дверь прекрасной леди,
Приложиться к тоненькой руке.
И весь вечер провести в беседе,
Обо всём болтая налегке.

В час, когда камин пыхтит золою,
Хохотать на весь притихший дом,
Вспоминая весело былое
Под бокал шампанского со льдом...

Травой ложился скошенной
у ваших ног, хорошая,
летел листом осиновым
за вами вслед, красивая.

Пылала осень поздняя
мы рвали звёзды гроздьями,
и в омут ночи падали
цветными листопадами.

Чужие судьбы правите,
а у меня на памяти -
в оконной синей проруби
два облака и голуби.

Прошу простить, хорошая,
что я, как гость непрошеный,
хмельной от воздуха весны,
молю впустить в ночные сны.

Валерий Мазманян

Окно высматриваю в огромном рое из огней,
Что оказаться ведь должно на третьем этаже,
Свет проливая на асфальт формой от квадрата,
И заплыл такими город, но оно из разных.

Под фонарными столбами и затемнением небес
Блуждаю между зданий, как целлофановый пакет,
И вижу я не ту оконную раму и не то стекло,
Даже свет из них для меня с другим теплом.

Атакует ночной холод, не сообщая ни о чём,
Но тишина на улице порою думать о тебе даёт,
И ты, наверно, далеко, в нескольких...

Хронограф рифм, задуманный для риска,
Я знаю: он, когда-то бывший всем,
Одной рукой вонзал нам жало в сердце,
Другой - снимал, смотря в глаза, доспех.
Все слёзы отняты.
Я, о себе посмевший - «Я»
Ангел и бес в риторике безлюдий,
Нашёл в небесном тексте алый знак,
И захотел вернуть пропажу будням.
Там, в лампах виселиц у звездного окна,
Нет места для него, ведь Он живой...
Его крестила млечность бытия
В окрестностях бескрайней чистовой.
Дарю листве исписанный огонь,
У нас в крови...

Обычная толкучка парижского метро.
Стучит в вагоне парень в оконное стекло.

Стучит, руками машет, но всё выходит зря.
В аквариуме рыба, иначе говоря.

А в поезде соседнем, за окнами двумя
Стоит в полметре девушка, обманчиво маня.

К перронам электрички сошлись окно в окно,
Соединив случайностью в мгновение одно.

Ещё чуть-чуть - и снова судьба их разнесёт.
Спешит дозваться парень, в стекло ладонью бьёт,

Привлечь её вниманье пытаясь вновь и вновь.
А девушка не слышит - читает...

На тень оконного стекла
скатились звёзды мелким крапом.
В изломах тёмного угла
повисла память мятым драпом.

Карманы старого пальто
- хранят следы табачной крошки
(привет из жизни холостой),
- чужую пуговку без ножки,
- позеленевшую монету
на телефонный разговор,
- и два автобусных билета.

Короче, бесполезный вздор.

И смысла нет, и пыл остыл,
и возрастная неохота.

И как зовут, давно забыл…

Но, чёрт возьми, ведь было что-то:
- и переполненный «ЛиАЗ»,
- и тонкий...