Окон

На улице зима
Снежинки не спешат…
Как не спешит оконный падать свет
И в комнате пустой
Звенящей тишиной
От нас с тобой лишь пачка сигарет

Завядшие цветы
Отставлены в углу…
И повторяет сотый раз подряд
Кукушка из часов
Неведомо кому
Свои итак банальные « ку-ку!»

И страсти улеглись
Оставив кофе вкус…
И отступила в нервных клетках боль
И знаю, не вернусь,
Но будто чью-то роль
Играю с телефоном в «дозвонюсь!»

Но телефон молчит
Загадочный такой…
Уж он то, точно знает...

Зима — и стали дни короче,
Зима — и вечер длинней стал.
Зима — в стекле оконном ночью,
Мороз узор нарисовал.

А днём, вновь в небе солнце светит,
Мороз — снег хрумкает, скрипит.
Ещё одну я зиму встретил,
Ах, как же времечко летит!

Уже не радует как прежде,
Мороз — и я спешу домой.
Заваришь чай ты снова свежий,
Мы будем пить его с тобой.

С малиной чай напомнит лето,
Согреет нас его теплом.
В нём лучик солнечного света,
Кусочек лета живёт в нём.

Зима — а в нашем доме лето...

Замело, все пути замело,
В поле воет пурга, а вчера ещё лили дожди.
Льдом покрыло в оконном проёме стекло,
Уходи, ты пурга, прочь от нас уходи.

Поёт ветер о том как прекрасно на воле,
Как ему хорошо — дом уютный не нужен ему.
Только вот, отчего же тоскливо он волком так воет,
Видно врёт о бродяжем он счастье и нам и себе самому.

Отчего же он рвётся к нам в дом с такой силой,
Отчего он тоскливо калиткой скрипит.
И гудит вечерами в трубе так уныло,
Отчего, по ночам он так часто не...

Мне явилась саламандра,
Ночью вышла из огня,
Из оконного скафандра
На нее взглянула я,

Мне глаза ее сверкнули
И позвали за собой,
Целые миры уснули
Надо мной и подо мной...

На меня она смотрела,
Не старалась ускользнуть,
И прозрачным было тело:
В жилах солнечная ртуть.

И сказала: ты просила,
Ты давно меня звала,
Есть во мне такая сила
Из огня и серебра.

Я с далекого вулкана,
Что на горной высоте,
Я залечиваю раны,
Только приложи к себе.

Никогда не успокоюсь,
Я...

Спит Янчжоу в молочном тумане
Подморозило инеем двор….
Как в наивном забытом романе
Я с собою веду разговор.

Шелестит за оконною рамой
Залетевший как будто прибой,
Это ветер шумит меж домами,
То дыханье твое за спиной.

Я себе не рискую признаться,
Как хочу в ускользающем сне,
Не тревожа тихонько прижаться…
нежно так прикоснуться к тебе.

Это глупости, утренний трепет
Это мыслей не тех череда.
Я себе не прощу этот лепет
И…. невысказанные слова.

Аромат имбиря и корицы...

Приглушенно стелется вечерний свет. Седина домов в оконных мотыльках
Растекается закатом. Шелуха проулков и дворов цветет пустыней.
На клочке бумаги оживает бриз, дрожь в морских устах,
Глубины темнеющая зелень. Я леплю из воздуха – из глины
Ветров снежных – узелки на память. Тишина находит свою нишу
У моих дверей, в моей прихожей, в складках мысли,
В жилах батарей, где сок апрельский дышит,
Задирая старческую маску поздних зимних чисел.
И мгновение, вместившее меня и все наигранное...

Бледно-снежный придорожный блюз в растворе окаменевших обочин.
Небо, вздыхающее сырым агатом ноздрей африканского буйвола.
Плющ проводов, гематомы фар – солянка вечернего почерка
Городского движения. Шум, ручьями обветренных губ,
Шум, проникающий в самое сердце желанья немого пространства.
Пластик оконных зрачков слезоточит одомашненным солнцем.
Пружина людского потока разжата. Голодной пастью
реклама съедает тонкую грань вниманья. Ветер бесхозный
лижет подщечной лица, ждущие теплого...

Порой мне кажется, что где- то в небесах,
В зловещих тучах проживает страх.
Глазами злющими, холодными, как лёд,
На землю грешную он слёзы свои льёт.
А ночью тёмною он стонет в проводах,
В стекло оконное стучится ко мне страх.

Ещё зима в оконной раме.
В природе тягостная сонь.
Но скоро с тёплыми ветрами
Весны примчится красный конь.

Дорога для него открыта.
Весна красуется в седле.
Уже звенят его копыта
По мёрзлой мартовской земле!
25 марта 2011 г.

Небо вжалось в оконную раму,
Сузив мир до периметра горенки.
А влюблённые тоже не имут сраму.
И я, до неприличия голенький,
Перед всеми святошами в ризах,
С острогрудой прелестнейшей всадницей,
Как лампадой, свечу голой задницей
В запрещенных ханжами репризах.

Нет порока у жизни истока…
Плюйтесь, исподтишка любопытствуя,
Как вздымаю салютом бесстыдству я
Всем известную мачту флагштока!
Выше! Муза – обычная баба,
И она так устала от этики
До печёнок постылой поэтики...