Одинокое дело стихи

играла музыка в тиши безлюдной
то был чабан-игравший на дуде
с такими ритмами совсем не трудно
уж сорок лет прожить наедене.

играет ветер под ансамбль другу
он здесь один как тот которому играл
с такими ритмами совсем не трудно
уж сорок лет мотив он не слыхал.

они играли песни речке горной
играли ночи что так тихою была
уж сорок лет играют безукорно
прекрасна музыка и зачем слова.

В пустыне цветок распустился,
Глядит, а кругом никого.
И капали слёзы, как льдинки,
Стонало сердечко его.

Не мог он ни с кем поделиться
Своёй первозданной красой,
И ждал он, когда же явиться
Провидица с острой косой.

И вот лепесточки завяли,
И высохли листья давно,
И только гремучие змеи
Заметили тело его.

Писал Шумилов обо мне
Но это все не так.
Никто не знает, как во сне
Мучительно летать.

Казаться в жизни быть другим
И яростно сверкать.
А вечерами вновь - один.
Со страхом утра ждать.

Творить добро, но лишь затем,
Чтоб, кто-нибудь лениво
Сказал: «Ну а ещё зачем
Он нужен? Змей паршивый»

И в голову им не придет,
Что океаны страсти
Вот-вот хлестнут за горизонт
Души моей уставшей.

И стану я жесток и груб,
И потеряю жалость
К тем людям, для которых мог
Себя вручить. В...

Волшебные кисти и краски
зима подарила морозу.
Хотела она чтоб у всех
На окне расцветали розы.
В одеяних белоснежных
невестой была она.
Своей ледяной красотою
хотела свести с ума.
Мечтала в сердца так проникнуть,
любовь всех к себе привить...
Но только не расчитала
все в лед превратила в миг...
А люди терпели и верили,
что не напрасно ждут.
Исчезнут метели белые,
цветы на полях расцветут.
И яркою сказкой красочно
к ним в дом постучит Весна
и птиц поднебесных пение
влюбленные...

Любовь моя печальная тоска,
Её дыханья, я в душе не слышу.
Ветрище ветер гнал меня,
Ему я, покоряясь, не спасался.
Родившись в этом мире, тут же умер я.
А может это быть судьба моя.
Но смерть моя печально руку подала,
Она меня, как будто бы врасплох застала.
О, как жестока ты судьба,
Но вижу я, как ты прекрасна.
В неё мгновением влюбился я,
Она была прекрасна и чиста,
Как я, когда-то молода,
А блеск глазниц её, сводил меня с ума.
И молвила мне смерть тогда,
Ты не нашёл её при...

На постели в углу, слышен старческий хрип,
Это тихо во тьме, умирает старик.
Жизнь большую прожив, повидав всё с лихвой,
Нищ и стар, никому он не нужен такой.

Годы быстро идут, пролетают стрелой,
И как будто не жил, а уж время пришло.
Всё в заботах, трудах непосильном житье,
Словно лямку тянул, эту жизнь на себе.

Жизнь моя бежит как ручеёк по горам,
С верхушечки горы и к низменным просторам.
Я от судьбы не жду,
Не милости, не чуда,
Какую Бог мне дал,
Такой она и будет.
Но Бог не обделил,
Не горем, не страданьем,
Он обомне забыл!
Оставил лишь мечтанья.
Я будто роза в поле,
Цвету одна в глуши
И все проходят мимо,
Не нарушая тишины.
Но я то всё же верю,
Любовь прийдёт за мной
Она тихонько срежит
Чтоб любоваться мной.

Вечер, солнце уж садится,
Тень длиннее за спиной.
Снег под солнышком искрится,
Странник вдаль идёт тропой.

Дом окраинный, деревни,
На него окном глядит.
Белый лес, седой и древний,
Впереди стеной стоит.

Свет уютом чужой жизни,
В окне манит и зовёт.
Но там странник будет лишним,
И вздохнув, он вдаль идёт.

Вдаль, в закатной зари алость,
Сквозь безмолвие снегов.
Сквозь отчаянья усталость,
Дыша в такт своих шагов.

Вечер, солнце скоро сядет,
Странник в мир зари спешит.
А за...

На беспредельных перегонах,
На полустанках без полустанков,
Есть такое, что вдруг нагонит,
Не усталость, но как усталость
В ямке, именно что – ярёмной...
Так в ярме каждый шаг – на вычет?
И шагал бы за окоёмы
Обезличенный обезличенным.
Ан, замедлился.
Бесприметность...
Бесприютность...
И всё – на вырост...
Для кого-то. А у кого-то
Грифель кончился, и папирус
Обернулся тем, чем родился:
Низким березняком, суховерхим.
Вот и всё, наверное.

Утешительный приз –
Тонкая звёздочка...

Он у неё же первенцем был
И строки любовных стихов ей дарил.
Украдкой она наблюдала,
Потом со вторым танцевала.
Уж третий твердил ей признания,
Остался в любовных мечтаниях,
Она одарила надеждою,
Четвёртого с самою нежностью.
А с пятым пробыв до утра,
Презренно желала добра.
С шестым же играла в любовь,
Седьмой будоражил ей кровь,
И были восьмой и десятый,
То лысый, худой, толстоватый,
Так всяких она примечала,
И чуточку всем отдавала,
Вся жизнь незаметно летела,
И вот уж она...