Одиночество

Всё так. Мое сердце грустит.
Оно верит в горечь. Как знахарь.

За то на душе не хрустит
щебенкою мелкою
сахар.


Зато у меня на столе
не пляшет сейчас недоумок.

И мир не облеван в торец
под сальное чмоканье рюмок.


СВЯТОЙ ОДИНОЧЕСТВА ВКУС...
Без флагов.
Без связей ненужных…

И я – в птичий клин
не впишусь.
И я не полезу – в гадюшник.


Всё так. Только б знак уловить.
И молча обнять: всю планету…

Ведь всё сокровенно – в любви.
На ней ручек громкости нету...

Я нашёл на пустыре брошенное, позабытое богом стихотворение,
изъеденное белой пылью и молью безмолвного февральского одиночества,
еле дышащее тонкой слезой не прочтения;
я взял дымящуюся крупицу его ветхих, пожелтевших слов,
пропустил через, заточенное об ночь, внимание сердца,
и оно распустилось, выдохнуло кувшинкой зимнего солнцестояния
на ладонях хрустального льда, словно свеча в храме –
живое пламя, облачающееся в сосуд человеческой плоти.
Вот оно – я услышал аромат полночных...

Я не страдаю от одиночества.
В моей жизни довольно хлопот.
Просто порою так хочется
Упереться губами в чей-нибудь рот.

Скалистый берег Одиночества,
без переходов: верх и низ
и есть идиллия для творчества -
естественный анахронизм.
Без передышки, вихри скверные
нащупывают лейтмотив,
а образность и есть, наверное,
противоречие… Сместив
акценты всех явлений пригнанных
и объективных, наобум,
художник, между всех несыгранных,
найдёт мелодию – одну!
Да, он лишь жив в преодолении
сопротивления резца,
влекущего к природой линии
божественного образца.
И вот уже звучит торжественно
и...

Я хочу лишь сказать Вам:"Здравствуйте...",
Среди шепота одиночества,
Защитить от когтей опасности -
Стать защитником очень хочется!

С Вами мы никогда не виделись,
Не сливались в струю мгновения,
Я хочу, чтобы Вы не обиделись,
На нелепое стихотворение...

Испугать очень просто нежностью,
Ведь наш мир, он совсем не ласковый,
С не умершей еще надеждою,
Пробираемся в нем с опаскою...

Ищем мы не забытое кружево
Чувств и мыслей - лишь в этом спасение,
Я пришел с предложением дружбы...

В одиночестве
Блистающих на небе -
Земные судьбы.

Все когда-нибудь кончается.
Исчезает, словно дым.
Как-то сложно получается
То, что кажется простым...
Счастье станет одиночеством,
Жизнь окажется пустой,
и ненужные пророчества -
словно выстрел холостой.

...В суетливом муравейнике
ярких улиц, площадей,
озорства и счастья пленники,
плыли тысячи людей.
То, что раньше было дорого,
То, что раньше ты любил,
Завтра станет черном городом
без надгробий и могил.
И она, твоя желанная,
что любимою ты звал,
завтра станет вдруг...

В этой жизни ночь - перевертышем.
В сон парит день черным коршуном,
И болит душа старцем немощным,
И летит молва правдой грешная.

Распластав себя одиночеством,
В преисподнюю шлешь грязь пророчества,
И святым крестом опоясавшись,
Выдворяешь печаль мыслью набожной.

И усталым виденьем вползает тоска,
Целясь в вздутые вены седого виска.
Хладнокровной оравой врывается ад,
И шумит, надрываясь, сердечный набат.

Высота глубокого одиночества в матово-сизом небе
февральского созерцания, февральской чувственности;
чистая интуиция времени качается неравновесной бездной
над головами прохожих и прихожан; искусство

сновидца, незаинтересованным удовольствием, пылится
в запасниках мозга; пространство, как аппарат восприятия,
строит строки сошедшей с ума прозы, плетёт небылицы,
о том, что страдание – стимул, о том, что прекрасное –

целесообразность без цели; и я подчиняюсь сквозному ветру
несущихся...

герани алый зонтик
за дымкой занавески
одиночества крик