Очень личное

Мой жестокий любимый,
Я тебя отпускаю.
За любовь, как и хочется, благодарю.
За разбитое сердце, как ни странно, прощаю,
Потому, что все еще очень люблю.
Ты живешь в моем сердце,
Ты знаешь об этом,
Очень долго живу я только тобой.
Я уже не надеюсь, но очень скучаю,
Я не верю, но хочется, чтобы был мой.
И так хочется верить, что все же, когда-то
Хоть немного запала я в душу твою,
Что вернешься, обнимешь,
И скажешь на ушко :
"Я скучал, дорогая и очень люблю..."

Устал я двигаться по кругу
В потугах личного мотива
Не Вы… Не Вы моя подруга
Невы седая перспектива
На берегах другой реки
Мне суждено прощаться с веком
Где не разводятся мосты
Между земным и… человеком
Где нет каналов, мало львов
И неприступны небоскрёбы
Где на семи холмах любовь
Распята… словно недотрога

Есть праздники, средь суеты событий,
Которых просто не могло не быть!
Я к Вам пришёл с большим желаньем выпить,
Но не затем, чтоб горло промочить.

А чтоб торжеств, не прерывая нити,
И Ваш свершился славный ЮБИЛЕЙ,
И значит я обязан просто выпить,
Но не затем, чтоб сделалось теплей.

Тепла с лихвой в июле этом душном,
Ведь на макушке лета ЮБИЛЕЙ!
Тепло телам, тепло и нашим душам,
Им хорошо в кругу среди друзей.

А выпить я хочу за Ваш "полтинник",
Что на лице румянцем так разлит...

Орёт на весь квартал ночной кабак,
Что вывеской мигает экзотично,
За дракой наблюдает полк зевак
Поодаль чуть, не вмешиваясь лично.

Под запах конопли и табака
На лавке кто-то жмётся неприлично,
Скользящая немытая рука
Расстёгивает блузку энергично.

Поморщилась асфальтовая ткань,
Отбрасывая блики хаотично –
По городу несётся "Мотопьянь"
До ужаса легко и гармонично.

Никем вокруг непонятый поэт
С бутылкою в руке грустит лирично,
Разгадывает он судьбы секрет,
А всё, что вне...

Офицеры в отпуск долгожданный
Едут ежегодно отдыхать
Не в военной форме, а в «гражданке»:
Форму стало стыдно надевать.
Денег нет. Получка как подачка.
Да и ту не вовремя дают.
Подработки, огороды-дачи,
Бесквартирье, мат и неуют.
Нет ни уваженья, ни почёта,
Ни парадной формы выходной.
Списывают армию со счёта.
Травят необъявленной войной.
Генералы – Янусы двуликие.
Барственно вальяжна эта рать.
Полководцы, в общем, невеликие,
Мастера унизить и урвать.
На чужом горбу готовы въехать...

Мой взгляд, с Надеждой брошенный вдаль грядущего Будущего, ласкают и радуют призрачные очертания Нового мира, в котором живёт Истина, и нет места - злу, порочности и личному несовершенству…

Но, мой слух, уставший от стонов действительности, улавливает в текущем Настоящем, Невыразимую боль тела Человеческого, изъеденного неизлечимыми пороками и тяжкими язвами, соз-ДАННОГО по Образу и Подобию Божьему, но вследствие Недостаточной Духовности и Нравственности, вынужденно обрекающего себя на...

Папа, я люблю злодейку –
Стерв таких не видел свет –
Черноглазую еврейку
Тридцати хвостатых лет.

Пишут, что она воровка
И в бандитах вся родня,
Но нахальная плутовка
Не халявит у меня.

Говорят, что не святая!
Уверяют: «Неверна!»
И развратная такая –
Не нащупать ночью дна.

Врут. Проверенно мной лично.
Что с того, что пьёт «бурбон»?
Не поймал её с поличным
Хитрый сутенёр Закон.

Донесли. Владеет банком…
Мне то что – ведь я босяк!
Знаешь сам: вчера был панком,
Паковал...

Вот и полдень. От рожденья –
Третий день. Младенец нежный
В превосходном настроенье
И в пелёнках белоснежных.

У меня, как у природы,
После праздника – похмелье,
Надеваю скороходы,
К солнцу! Прочь из подземелья.

По сугробам и по трассе!
В снегоступах нестандартных,
Растворяюсь в гулкой массе
Одарённых и бездарных.

В окруженье необычном,
Потрясающе беспечен,
Пожимаю руки, лично,
Первым и последним встречным.

Крутила Вьюга фуэте без счёта,
Но все усилья пропадали зря,
Не принося желанного почёта
В глазах у режиссёра Января.

Срывались с белой пачки бриллианты,
Снежинками кружились Вьюге вслед,
Звенели тонко хрусталём пуанты -
В театре шёл блистательный балет.

Циклон заморский выпорхнул на сцену,
В стремительных прыжках летал весь акт.
Ему Январь за бешеную цену
В разгар сезона подписал контракт.

Вся труппа ненавидела Циклона,
Один Январь испытывал восторг.
А Вьюга после своего...

Была я кошка серая,смешная,
Торчал облезлый хвост трубой
Хозяйка часто баловАла
И как-то принесла кота домой.

Кот старый был и осторожен-
Мы с ним принюхивались часа три,
Но тут хозяйка рассердилась очень,
Кричит-Что медлишь ты давай-бери!

Орала же все эти дни и ночи!
Кого просила,того и принесла!
Но я была разборчивая очень,
И очень независима была.

И вдруг на нас с котом такое накатило,
Что не успели разобрать где стены,пол...
Да-а...как давненько это было...
И в мире...