Обрушиться

Его все дачники боятся
И нам не следует смеяться:
Обрушить может даже дом,
Построенный с таким трудом.
Питается он древесиной:
Ольхой, берёзою, осиной.
Он брёвна кушает в обед.
Он – жук, он – вредный… (КОРОЕД).

Ночь исчезает в объятиях дня,
звёзды при солнечном свете
прочь убегают... Опять у меня
просто безсонницы мета.

Снова морщины на лбу глубоки,
шрам на щеке зло очерчен,
словно обрушились злые деньки
храм разрушающим смерчем....

Причин для ссор
У нас с тобой хватает.
В глазах укор,
Как ворон злой, летает.

Еще мгновенье –
Выпорхнет наружу,
Лавину слов
Я на тебя обрушу.

Но ты молчишь,
Глаза в косяк впиваешь,
Как будто гвозди
Ими забиваешь.

Но ты молчишь,
Ты не желаешь ссор.
И ворон улетает,
Словно вор.

К обеду солнечный всплеск улицы был вымерен циркулем его ног,
Он ждал ее у выхода из метро и часто курил,
Когда в идеальной сфере непроходимого перегара и жалких тревог
На нее обрушился идеально выбритый господин.
Во время падения она считала вслух все ступени.
Упираясь лицом в ее живот, мужчина ругался матом.
Как это и бывает на них даже не посмотрели,
Отдаляясь от лишних проблем быстрым шагом.
Всю юность, она бегала в ванну, когда было больно,
И тихо себе рыдала, под льющийся шум воды...

Всё это было, было, было -
Беда и плачь вразноголось
И клевета, что пропалила
Всю жизнь российскую насквозь!

В те, богом проклятые годы,
У судеб был крутой излом...
Мог завтра стать “врагом народа”
Вчерашний Маршал и Нарком!

Под лязг затворов и эскортом
Немых натасканных собак
Остатки ленинской когорты
Бесследно канули в ГУЛаг!

Властолюбивый и лукавый
Иезуит с кавказских гор
Обрушил на страну кровавый
Всё пожирающий террор!

А на раздавленных обломках,
Где коршун начал...

Забыв невзгоды, и победы
Оставив снова за чертой,
Шагаем в Новый год, неведом
Нам этот путь, но ты не стой.
Пройди по льду и снегу снова
Туда к созвездиям иным,
И пусть судьбою правит СЛОВО
И нам, и всем творцам земным.

Лишь вдохновенья и удачи,
На этом радостном пути,
И если не могли иначе
По этой жизни мы пройти,
Пусть три богатыря встречают
Там у костра своих творцов,
И не коснется нас отчаянье,
За высоту и грез и Слов

Поднимем в тишине бокалы
И загадаем в светлый час...

Не знаком я себе со спины,
И в затылок себя не узнаю.
Не бывает во мне тишины:
Я без мысли в себе не бываю.

Мысли этой в себе монолог,
Я стараюсь прервать безуспешно.
В тишине я услышать бы смог,
Что сказать мне пытается Вечность.

Мир людей поселил во мне шум,
Не могу отыскать я безмолвия.
Воспреимчивым стал чтобы ум,
И в себе чтоб Вселенную понял я.

Информации и чувств лавину,
Мир обрушив, под ней меня скрыл.
Мысль, рисует мне мира картину,
И реальность, чувств слой исказил...

Мир так нескромно узнаваем -
Он полон страсти, боли и тоски,
Борьбой за жизнь, за место в том трамвае,
Который уж уехал, не забрав любви.

Как глупо и смешно быть просто нищим,
Когда нам мир даёт так много дней,
А мы всё плачем, в темноте всё рыщем
В то время, как от солнца лучика светлей.

И почему так жаждут мести люди,
Когда и мести места нет вокруг.
И почему любовь так задевает судьбы -
Не ожидаешь, попадая в пылкий круг.

Как мало понимания и дружбы,
Когда они нужны, когда...

Полнолуние въелось в душу
Серой мглою глаза закрыло.
На меня молчанье обрушив
Ты далек, мой ангел бескрылый.

А луна светит светом холодным
В сердце сеет тоску и смуту.
И обида зверем голодным
Рвет на части. Как это глупо! -

Ждать, бродить по городу кошкой
Дикой грустной и одинокой.
В теплом доме темно в окошке.
Не зовут, не ждут чернобокой...

И свернувшись клубочком несчастным,
Жизнь впдает будто бы в ступор.
Мысль мучительна и опасна:
"Безразлична!" - орет во мне в рупор...

Затаилось чудо жизни в перламутровых Скрижалях.
А скрижали затонули в час далёкого потопа.
А потопом наказали тех, кто злобою всех жалил.
Жалил, мучил, насмехался или просто был недобрым.

Горько плакало живое от насилия злодеев.
А злодеи ликовали, собирали дань большую.
Дань большую за обманы, и чернели, богатея.
Богатея, но чернея, превращая кровь в дурную.

И темнело постепенно небо синее в печали.
И в печали, напрягаясь, собирало тучи с громом.
Громом глухо рокотало, молний искры...