Облик

Луна. Я как и ты одна,
Блуждаю по земле родной,
Я вижу всех, но пустота
В них не дает мне тот покой.

Луна. Ты разливаешь свет на землю,
Ты бродишь между ярких звезд,
Но даришь ты порой надежду,
Что встречу его нежданно вновь.

Луна. Как те приливы и отливы,
Что порождаешь в море ты,
Так разливаются мотивы,
В душе моей из глубины.

Луна. Ты так изменчива, прекрасна
Меняешь облик каждый миг,
И раскрываясь словно тайна,
Рождаешь в мыслях моих стих.

Сознания природа — невозникновенье;
К чему все знания и взгляды?
Исконной нет единой дхармы;
К чему вся практика и упованье?

Приход, уход — все безначально;
Бежишь к нему, его не видя.
Не нужно делать ничего;
Все ясно, тихо, самоочевидно.

Подобно прошлое опустошенному пространству;
Узнай лишь что-то, и утратишь главный принцип;
Заполнив чистым светом мир,
Который озарен, но залит мраком.

Коль нет в сознании единства,
Все дхармы есть непониманье.
Коль так они приходят и уходят...

Ветви вымокшего клена
бьются, бьются, бьются, бьются,
как слепые птицы, бьются
об окошко, не спеша.
Непогода, непогода…,
и в душе моей ненастье.
Разрывается на части
наболевшая душа.

Сколько боли, сколько боли,
сколько боли в этом мире!
Боль людская – словно гири
на руках и на ногах.
Войны, войны, войны, войны!
Каждый миг кому-то больно.
Как подумаю об этом,
сразу сердце – как в тисках.

С чем сравнить мои страданья?
Ощущенье снятой кожи –
вот на что они похожи!
Люди...

В краю, где солнца блеск изменчивый
Мираж рождает на пути,
Ваш облик столь был переменчивый,
Что мог и мимо я пройти.
И не заметить под накидкой
Ваш стан и бёдер крутизну.
Считал я постоянство – пыткой.
Его сменил на новизну.

Глаза и волосы оттенками
Хранятся в памяти. Каприз…
Эмоции густыми пенками
Снимаю ложкой. Что вы, мисс…
Я - не развратник, но эротика
Пьянит как старое вино.
Приникнуть к вашему животику
Губами я хотел давно.

Бюстгальтер – бремя наслаждения.
Открытость...

В мир, придя беззащитным младенцем,
Постигал все науки с нуля.
Жизнь любил я по-детски, всем сердцем;
Но подрос, и скрутило меня.

С головой я во тьму погрузился,
И с годами вдруг вспыхнул вопрос:
"Для чего на земле я родился,
Где так много печалей и слёз?

Для чего, в этом мраке кромешном,
Гниль болотную вынужден пить?
Жизнь пройдёт... и умру я, конечно.
Может лучше бы мне и не жить?.."

Стала тесной нора, не по росту.
Долго жду, а ответа всё нет.
"Может стоит мне выйти на...

Я устал… Я хочу тебя видеть сегодня, сейчас,
Я хочу на себе ощущать твои теплые, нежные руки,
Ну скажи, ты хотела вернуться хоть раз,
Сократив хоть на миг бесконечное время разлуки?

Я устал без тебя… Телефон твой все время молчал,
Непрерывно взрываясь звонком среди дня, среди ночи,
И на Млечном Пути я твой облик знакомый искал
Среди звездных, полночных, задумчивых строчек...

Я устал… Ты поверь, я действительно очень устал,
Появись из звезды, из зари или лунного света...

Мне нравилась девочка в детстве...
Давно это было, давно,
Но я не забыл ее облик,
И вижу его, как в кино.

Казалась она мне красивой
На фоне и ночи, и дня,
Казалась мне сказочной дивой,
Родившейся ради меня.

И звали ее Наташа,
Наталочкой дедушка звал.
Играла на фортепиано
Но я этот звук не слыхал.

А я был стеснительный мальчик
(Я мяч только смело гонял)
И даже ни разу я в танце
Тихонько ее не обнял.

И с ней не сидел я за партой
И не защищал от ребят,
Но знаю : любил ее...

Парит на крыльях вдохновенья,
Манит творца её небесный глас,
Приходит с новым озареньем
И одаряет щедро нас.

Словно кружит над ухом она,
Нашептав тебе новый мотив,
Исчезает, как тень без следа,
На прощанье, оставив стих.

О Муза! Многие творцы,
твой облик воспевали,
Никто! Даже седые мудрецы,
Увы, тебя не разгадали...

Ибо нет вдохновенью имён,
Как у неба простору конца,
Просто вот она ночью и днём,
Муза яркого сердца творца!

Да, можно любить, ненавидя,
Любить с омраченной душой,
С последним проклятием видя,
Последнее счастье с тобой!
О, слишком жестокие губы,
О, лживый приманчивый взгляд,
Весь облик, и нежный, и грубый,
Влечет за собою назад!
Кто магию сумрачной власти
В ее приближение влил?
Кто ядом мучительной страсти
Объятья её напоил?
Хочу проклинать, но невольно,
О ласках привычных молю.
Мне душно, мне больно…
Но я повторяю: "Люблю!".

На Красной площади столпились,
Когда туда артист пришел:
Вокруг него послушно вились
И обезьянка, и орел.
Мартышка прыгала, играя,
Артисту на спину, а тот,
Орла к решетке прицепляя,
Смешил собравшийся народ.
Орел же публики смущался,
И, крылья распустив, шипел,
И на собравшихся бросался,
И от собравшихся летел.
Дивились все: какой же прыткий!
Подальше отошли, боясь,
И мало кто сдержал улыбки,
Над бедным пленником смеясь.

Пускай века как год проходят,
Меняя облик и царей,
Все...