Обычная история

Я уже давно живу в богатой
И цивилизованной стране,
Где зайдешь в любой ты супермаркет -
Все есть по приемлемой цене.
Ананасы,киви и кокосы,
Дыни и арбузы круглый год,
Сливы,нектарины,абрикосы
Просятся с прилавка прямо в рот.
Кажется,чего же еще надо
Уетой аж до коликов душе?
Может,марципанов в шоколаде?
Может,райских яблочек вообще?
Не хочу я ваших райских яблок,
И амброзия с нектаром не по мне.
Мне бы съесть лесных обычных ягод,
В белорусской растут что стороне.
Ежевика,клюква...

Запретный плод обычно не съедобен
(Не всё у нас за зря запрещено)
Быть может, он по вкусу бесподобен,
Но для здоровья вреден всё равно.

Хоть и бывают глупые запреты,
Которые и стоит отменить,
Как порожденья сумрачного бреда,
Мешающие честным людям жить,

Но всё же стоит слушать объяснения,
Инструкции и правила читать,
Хоть ради жизни собственной спасения,
Существование опасности признать.

Категоричность мнений - много слов !
Вот раньше - стал бы требовать ответ :
«Скажи , тебе я дорог или нет?» …
И лил бы потом слёзы много лет .

Теперь хватает просто взгляд
И миг , наедине , при всех ,
Побыть с тобою рядом ,
Чтоб возникал обычный милый стих
О том , как я люблю тебя , моя отрада .

Ты просто совершенство для меня !
Что недостатки ? - Ими я любуюсь !
Чем больше их , тем я сильней люблю
И знаю , что не найду другую …

«Ах, московский январь! Молодая и свежая силища!
Что сейчас я увижу? Лошадку? Фонарь без огня?
Или галка вспорхнёт, как герой Николая Васильича –
в голубом сюртуке с рукавами чернее угля?

Или скрипнут над Яузой мостики, веком прогнутые,
иль Кропоткинский дворник развесит на ветре латынь,
и качнутся заборы, как трости, в сугробы воткнутые
с набалдашником каждая – медным, зелёным, златым.

Я в руках не сберёг ни одну из твоих белых ящериц.
Я от ветра пьянел. и командовал мною, как мог...

Мой друг … Прости меня за всё .
За пошлость несерьёзной мысли ,
За то , что мне с тобою хорошо ,
Но ты во мне лишь друга ищешь .

Поэтому - да к чёрту всё !
Мне надоело быть скитальцем
И верить в счастье и любовь ,
Мечтать , ведь это всё напрасно .

И даже грусти уже нет !
Пусть жизнь скорей моя проходит
В ненужности обычных дней ,
Где ничего не происходит .

А настроение , видит Бог ,
Одно тупое равнодушие …
Скорей бы подошёл тот срок ,
Когда теряет тело душу .

Чтобы она...

У каждого из нас, мечтать есть право,
Ведь без мечты не интересно жить.
Но чтоб мечты не стали вдруг отравой,
Своей мечтою нужно дорожить.

Мечтает генерал, вновь стать солдатом,
И грезит генералом стать солдат.
Ученый ищет неизвестный атом,
А археолог, хочет вырыть клад.

Вот, дядю Оскара себе пророчит,
Маститый и известный режиссер,
И непременно культовым быть хочет,
В массовке незамеченный актер.

Под новый год, наивные девчата,
Гадают на волшебных зеркалах.
Горит свеча...

Мне б радовать тебя стихами ,
Желая счастья и любви .
Писать обычными словами ,
Что всех прекрасней в Мире Ты !

Мне б научиться в дружбу верить ,
Ценить , что есть , а не желать -
В любви волшебные мгновенья ,
Чтобы душа могла летать .

Мне б научиться просто жить ,
Себя прощая за ошибки ,
А не дарить тоску и грусть ,
И слёзы лить , порой , в избытке ...

Но я такой , какой уж есть ,
Прости , не принимай серьёзно .
Все мы уйдём , но будут здесь
Сиять , как и сияли раньше...

Подслеповатый дядя Сом
заплыл в поспевшую малину
И в это время пёсик Том
упал в оранжевую тину.

Понять не может дядя Сом –
какого водоросли вида.
А пёсик Том – на дно винтом
и лаем разгоняет мидий.

Малину стряхивает Сом
и, рот раскрыв, её глотает.
А удивлённый пёсик Том
своим хвостом дно подметает.

Жужжанье слышит дядя Сом –
пчела в малину прилетела.
И возмутился пёсик Том, –
что рак задел клешнёй несмело.

На небо пламенный закат
выносят кони с парусами.
А с ними птиц...

Тишина, тишина, о тебе я мечтаю.
Грохот жизни меня оглушил.
Над обрывом крутым я по самому краю
всё бреду, выбиваясь из сил.

Как спастись мне от бурного века?
Как забыть про хронический стресс?
Я в душе уже полный калека.
Эх, попасть бы в нехоженый лес!
И, омывшись росистой осокою,
на спине распластаться меж пней
и уставиться в небо высокое,
где не видно Богов и людей.
Ни турбин, ни услуг стюардессовых.
Только небо, и в нём – облака.
Память, словно пята Ахиллесова,
под мозолью...

В руке его тот самый чемодан,
С которым он ушёл уж надцать лет назад,
Одет он в тот же серый кардиган,
Как, всё же, изменило его время им под стать...

Глубокие морщины взбороздили всё лицо,
И седина отвоевала поле шевелюры.
Наверное, не тронутым осталось лишь кольцо
На пальце безымянном этого, быть может, Юры...

Не изменилось ничего... почти:
И под ногами гальки хруст, разбросанной навеки,
По-прежнему сапожник в мастерской своей стучит,
С окна напротив гомон, но уже без...