О месте мести

Пусть робко, всё же, попросил,
Чтоб за вопрос его простил…

-- «Ответь мудрец, ученику,
Коль боле мыслить не могу,
Запавшую мне думу…
Тебя, как прежде, я пойму –
Чем отличаются в миру;
Умнее всех и умный?»

Хоть и ни весть, каков тот грех,
Мудрец ученику изрек,
Что – очень умный человек,
В места не попадает,
Которые – не глуп средь всех –
Достойно покидает!

Лишь уделил внимание,
Учитель вдруг подумал:
«А, ведь, при всём желании,
Не станешь шибко умным...

я хочу спасаться вместе.
да, живёт подземный мир.
и чистилище, где вести
сквозь помехи йдут в эфир.

где же место тут для жертвы?
место есть, и велико.
тут не впасть бы в сумасшествье...
мир совсем недалеко

Что-то в городе стало тесно...
Словно зверь, на людей бросаюсь!
Мало места мне, мало места!
Задыхаюсь я, задыхаюсь!

Телевиденье сны заменило ...
В несвершенном ночами каюсь.
Словоблудие - затопило...
Задыхаюсь я задыхаюсь!

Сняв костюм и напялив шорты,
Босиком по проспектам шляюсь.
Не спортзалы нужны, не корты -
Задыхаюсь я, задыхаюсь.

Как с похмелья каждое утро -
Отраженью лица удивляюсь
То меня, а то я... камасутра.
Задыхаюсь я, за-ды-ха-юсь!

Божественный путь любви -
Царство небесных призваний.
К ним сколько людей не зови,
Не слышат своих дарований.



Любовь зовет к небесам,
Божественному порядку.
А они верны земным местам
И материальному достатку.





Земные законы для всех,
Безличны и бездуховны.
Но лицу нужен яркий свет,
Не земной, верховный.





Любое лицо неповторимо,
Превосходит законы масс.
Общей меркой неизмеримо,
Оно одно слышит божий глас.






Личное призванье уникально...

Плача, опять, возвратилась на остров (Ява), Герда,
на заре, самолёт прилетел, сел на землю, (утром),
и не быть и быть, сразу вместе разом, вот подход
и волны и кванта, (поля-голос),
и вопрос не задать
потому что нечем, потому что язык как будто занят
не её совсем, проведенья что ли?
и не жаль ей мира юдоли духа, оттого и
знает и месту рада, лишь молила небо о счастье
Божьем, чтоб вернулся Кай, из плена вскоре,
мир дороже, увы, слезинки малой, победит лишь воля
и сила мысли...

Русь родная в «гору идёт»…
Цена в России, расти не устаёт,
На всё цены подымаются…
Чиновники только ухмыляются.
Не приведёт ли такое к войне?
Как было давно у нас в стране.
В 17-том году… ты Господь упаси…
От кровавой очередной бойни спаси!
Вновь головы друг, дружке рубить…
Русь Матушку! По новой губить.
Враг этого давно ожидает
И он прекрасно это знает…
Русь не та, что раньше была,
Территория стала её мола.
Да и русская баба перестала рожать…
Трудно стало на Руси выживать...

Не знаю, как сейчас назвать такое,
Случилось обстоятельство, когда,
Душа твоя лишается покоя,
В ком пребывала долгие года.

Душа чужая, - это же потёмки,
Там места нет другим, она твоя.
Так чем же я задел таким вот ёмким,
Что ты сейчас как будто не своя?

Гадать не стану, всё покажет время,
Оно судья всему, что с нами есть.
Я только об одном прошу, поверь мне,
Тому, что говорил тогда и здесь.

Я не богат и даже не престижен,
И как-то мимо пролетают вдаль года.
Зато...

Все засыпаны земли под снегом…
И от холода тело дрожит…
Ищешь ты места для ночлега…
Рядом зайчик по полю бежит…

Он находится с тобою рядом!
Так же ищет любую еду!
Осмотрев те земли все взглядом!
Я никак его тут не найду!

Потерялся наверно зайчонок,
Вот беда, нужно кроху искать!
Он же маленький чей-то ребенок,
Дома ждет одинокая мать!

Обошел я сперва все полянки…
И у речки пришлось поискать…
Вот ведь зайчик попался упрямый!
Убежал и не стал меня ждать!

Я...

Их сорвала война — с мест насиженных,
И теперь статус их — беженцы.
Бог войны мир взорвал — выжег — их,
За всем этим — Зла — жнецы.

Их родные дома — брошены,
А в чужих не нужны — места нет.
Уж не верят они — в хорошее,
Радость сжёг в них — их боли свет.

Здесь другая страна — другой уклад,
И одежд у людей — другой — покрой.
Обыватель им здесь — не будет рад,
И язык его им — совсем чужой.

И как быть — здесь они — обуза,
Там — война — их убьёт детей.
Беглецы они и им — грузом...

Из болот былых времён,
Под народный мерный стон
И под окрики царя,
как Российская заря,
Явился ты перед Европой,
столичный град,
Гордясь высокой
Воинской доблестью солдат.
Признав культуру россиян
За сплошной срамной изъян.
С корнями вытравив ее,
И настежь распахнув окно,
Ты европейскую культуру,
Порой в слепую, просто сдуру,
Как губка впитывал в себя,
Все русское круша, губя.
Крепился на брегах Невы.
Соборы взмыли на крови,
Дворцы омытые слезами,
И все немели от красы.
Бело...