О чёртовы буквы

«о доблестях, о подвигах, о славе»
мечталось мне на горестной земле,
когда... блуждал я пальчиком по клаве,
передо мной лежащей на столе...

но час настал, и... капелька варенья
упала с ложки прям на букву Я…
а без неё строчить стихотвореньR
так больно и мучительно, друзьR...

«летели дни, крутRсь проклRтым роем»
и лишь одно терзало жизнь мою:
о боже, почему её ты отнRл?..
ну, почему -
не Х?..
не У?..
не Ю?..

«не знаю, где приют своей гордыне
ты, милаR, ты, нежнаR...

Ты главное пиши и пусть не так легко.
Ты говори, буквами и рифмой чуточку.
Все слезы ушли, и время почти утекло,
Но я остался на секунду, на минуточку.
Я тот, кто есть и кто меня рассудит?
Кто же наставит и покажет свет?
Что есть та жизнь и что меня остудит?
Что перестанет делать темой эстафет.
Оставит все заслуги и победы детям
И перестанет возвышать на пьедестал.
Кто все ж меня, и в общем, не заметит.
Оставит на поток словесный шквал.

XX век

Вал над галерою навис,
Остановились воды.
Закончил странствия Улисс,
Уставший от свободы.

Умолк слепой певец богов,
Но призрак жизни вьется
Там, где ни попранных слогов,
Ни рифм не остается.

Никто, Эсфирь, не говорит
На смертном перелете,
И пламя темное горит
В надмирной позолоте.

Века умчались, а досель
Чадит в руинах Троя,
Итака ладит колыбель
Для нового героя.

Тоской гремит сионский лот
И разбивает душу,
И он под пзолотом высот
Переступил на сушу.

Но...

В бездыханность... Оставь мне надежду на явь!
В этих летних сонетах, где мы разлетелись на буквы.
Где губами скольжу от коленей к плечу - целовать...
Где разрывность, как плаха, где безоружные руки.
«Ночь для ночи. Играет безумная плеть скрипача».
Вдохи пальцев... и оживают полотна.
На балу тех теней я позволю тебе вырезать
Рифмы голосом страсти, ритмы жаждой полёта.
НЕБЕСмысленно… Этих, Твоих, о Тебе
Чистокровная кровь. Донна мгла, я иду за тобою...
Проверяй остриё недопитого нами...

Не слышно ничего, и ветра нет не стало,
возьми банджо сыграй при встрече нам,
...и знать не надо, никого/ничего под-
дам, здесь вакуум, пустыни,...разнотр-
авье и прерий, и степей, саванн,.......
поправлю саван и накрою с головой, все
песни прозвучали? а новые ещё не на ус-
тах?/не на слуху, в мечту не погружаясь,
без букв и слов, лишь взглядом, сколь-
зким, без кожи и без мышц, костями по
волнам? малыш обглодан? основанье,про-
шли давно? без взмаха не взлететь? или
с горы иль с...

Скучный листик на столе
Просто так валяется.
А я прозой приболел
Словно водкой пьяница.

Яркой страсти в строчках нет.
Только буквы ровные.
И рождаются на свет
Истины условные.

Много мыслей на листе.
Вот такие умные.
Только чувства всё не те…
Циферки угрюмые.

Прагматический хорей,
Рифмы все логичные.
Всё разумней, всё мудрей…
Ничего в них личного.

Скучный листик я возьму
Прозы зарифмованной,
Опущу его во тьму.
Текстов отбракованных.

…какая досада! Я вырос – безмолвно…
Без букв – на кореньях без слов – при ветвях
Молчу дубоглавым – призренью подобно
Морочу вопросик – зачем семена
Уносятся – в диво летят – в неизвестность…
Погрешность текстуры сильна…, но слаба
Волшебная лира лесного оркестра
Сыграть полонезик любви – для меня…

08. 09. 15

Тишина.... Не звонят колокольцы
под дугой бОрзой тройки – судьбы.
Тесным кругом стоят богомольцы.
В центре круга, на стульях – гробы.
Их неспешно священник обходит.
Свет лампады прозрачен и чист.
В том гробу, что налево, при входе -
сорока с лишним лет пианист.
У вдовы, что сейчас зарыдает
безутешно, истошно, навзрыд,
в тонких пальцах свеча догорает.
Капля воска на ногте дрожит.
Сиротливо стихам моим стало.
Буквы жмутся друг к дружке во мгле.
До чего же отпущено мало
жить талантам...

Жарко. Осень катит с горки вниз,
шлейф из листьев золотых раскинув.
Гроздь рябины распевает вокализ
на ветру о пользе горьких витаминов.
Грусти гарь, песчаной пыли каша,
крик туземца перед силой стен-заборов -
делит мир на "наше" и "не наше"
сны глубин космического моря.

Смоет дождь из Книги букв обломки,
новых сил проявит письмена.
Вертят Колесо Судьбы потомки,
чтоб вернуть единства времена.

Не запить, не заесть, не заспать!
Шу’мы ночи, словно осколки, в ладони сжать,
Рассыпается в пыль золотое руно…
Кровоточит из трещины сердца
Жертвы густое вино…

Да, сегодня ты пьян –
Пустотою своей.
Черной ночи сочится из-под связок ручей,
Заколдованный дом твой ничей.
Но на сердце – легко,
И на сердце светло – наблюдателю, что в тебе,
Всё равно.

Мир, расколотый пополам, - камень трется о прах,
Но хохочет Вечность на семи ветрах!
Есть и хлеб, есть вино и свободы – глоток...