Ничего никому не скажу

А что такое жизнь,
Она одна... Скажу: "Что точно я не знаю",
Мы улетаем ввысь, что дальше, я не представляю...
Летим туда, где коридор,
И свет, красивый... чистый,
Мы представляем чей-то взор,
Но как же всё же быстро,
Уходит он, и не спросив,
Хотя понятие... бессмертно.
Ты вновь остался жив,
Всё по науке, вроде... верно.
Попытка всё понять, что дальше,
Играем с нашею судьбой,
Идёт игра, без ложной фальши,
Играет в смерть, увы, со мной...
Пишу с ошибками, не боле,
Не это главное...

Жизнь нельзя удлинить,
Жизнь нельзя обрывать.
Нужно всё в ней прожить,
Чтоб в конце всё отдать.

Мы привыкли по цвету,
Мир делить вокруг нас.
Дав добра свойства свету,
Темноте — зла окрас.

Мы устав, жизнь ругаем.
Бога в помощь зовём.
Все о нём мы всё знаем,
А в себе, не найдём.

Говорим мы о вечном,
Словно Вечность прошли.
О пути бесконечном,
И что к Богу пришли.

Тот блажен кто поверив,
Стал святым мир любя.
Он в любви этой двери,
В рай нашёл для себя.

Не скажу — я не...

Я не скажу, что ночью снились Вы...
Ночь пролетела, как одно мгновенье,
терзают лишь жестокие сомненья,
что мы стоим у роковой черты...

За ней пожар, за ней сомненья прочь,
Есть вы и я, и душ прикосновенье,
остановись, о чудное мгновенье....
Я не скажу, что снились Вы всю ночь

Всего лишь разговор, три сотни хрупких фраз,
К искомому безумству путь неблизкий.
Но звезды вдруг упали очень низко
И закружили в хороводе нас

Что снились Вы всю ночь, сказать я не могу...
Сиянье карих...

Я скажу тебе с последней
Прямотой:
Все лишь бредни, шерри-бренди,
Ангел мой.
Там где эллину сияла
Красота,
Мне из черных дыр зияла
Срамота.
Греки сбондили Елену
По волнам,
Ну а мне - соленой пеной
По губам.
По губам меня помажет
Пустота,
Строгий кукиш мне покажет
Нищета.
Ой-ли, так-ли, дуй-ли, вей-ли,
Все равно.
Ангел Мэри, пей коктейли,
Дуй вино!
Я скажу тебе с последней
Прямотой:
Все лишь бредни, шерри-бренди,
Ангел мой.

Не скажу, что тяжело,
Не сознаюсь в том, что больно.
Пусть опять не повезло –
Мне и этого довольно.
Даже так – сочту за честь,
И под самой страшной пыткой
Я скажу про то, что есть:
Мне и этого - с избытком.
Мне и это – через край,
Не кляну того, что было…
Боль моя – не догорай,
Чтобы сердце не остыло

Ты скажи-подскажи,
Я пойму с полуслов.
Нет родней мне души,
И на всё я готов.

Всё отдам не храня,
На день чёрный запас.
Счастье не для меня,
Нужно мне, а для нас.

Нас нельзя разделять,
В нас сломается мир.
Станешь ты тосковать,
Стану я слаб и сир.

Я частенько неправ,
Уж прости коль сглуплю.
Как огонь горяч нрав,
Но тебя я люблю.

Ты скажи-подскажи,
Я пойму и вдвоём,
Вместе мы всё решим,
Всё пройдём-проживём.
Марковцев Ю.

Не скажу, за тех кого не знаю,
И за тех, с кем близко был знаком.
За других, я в мире не решаю,
Сам в себе, живу собой в своём.

Иногда, своя душа потёмки,
Что уж, за чужую говорить.
Всем своё, в их опыта котомки,
Ум их смог, из жизни положить.

И от сердца данные советы,
Учтут опыт свой лишь, а чужой,
Спрячут души, в их потёмках где-то,
И совет, мешает добротой.

Опыт и чужой, но лишь частично,
Помогает — тем, что ближе в нём.
Ну а то, что чуждо в нём, обычно,
Будет прочь...

Ветер друг мой скажи,
Подскажи мне дружище.
Где покой для души,
Во мне сердце отыщет.

Ты ответь, не свисти,
Ты не вой словно волки.
Подскажи где в пути,
Подстелить мне соломки.

Чтобы коль упаду,
Не разбился до смерти.
И не мне зла беду,
Принесли чтобы черти.

Ветер нравом шальной,
Мы с тобою похожи.
Без пути – целиной,
Как и ты, шёл я тоже.

Ветер друг мой скажи,
Подскажи мне дорогу.
В край где не за гроши,
Жизнь живут, веря Богу...
Марковцев Ю.

Как случилось скажи,
Что мы мир потеряли.
Как его из души,
Слышать мы перестали.

Как же всё, что в одно,
Нас связало прервали.
Как что Богом дано,
На зло ссор променяли.

Почему побратим,
Встал на брата войной.
Почему он чужим,
Теперь служит душой.

Почему он отторг,
От себя брата Род.
И теперь чужой Бог,
В его правде живёт.

Погоди, не спеши,
Дальше множить печали.
Как случилось скажи,
Что мы мир потеряли...
Марковцев Ю.

Я стар и сед… я – бородат,
Со мной беседовал Сократ,
Почётным гостем Демокрит
Въезжал ко мне на остров Крит.

А раньше – чествовал Рамзесс,
Чуть позже – несчастливый Крез,
Гай Юлий также был мне рад,
И я… закладывал Царьград!

Акме мои в веках не счесть!
(Наверно провиденья месть)
Все вспомнить их… безумный труд,
Но – не Иуда и не… Брут!

Меня знавали в Ренессанс,
И нежно называли: «Ланс»,
А Мерлин, посещая грот,
Официально: «Ланселот!»

Бывало, брал я и гран-при…
Я помню...