Ни двора

Смертный я средь живых,
В Земном мире рождён.
До конца дней своих,
В нём прожить обречён.

Мир меня невзлюбил,
Я хотел умереть.
Но мой Бог запретил,
Мне искать свою смерть.

И не тем я путём,
Что желал, выбран был.
Между злом и добром,
Им не нужный, в нём жил.

Грешен был и плохим,
Этим стал для добра.
Но и зла не взяв, им,
С его прогнан двора.

И варюсь сам в своём,
Всем не вкусном соку.
А судьба добра злом,
Мне проблем шлёт тоску...
Марковцев Ю.

Вчера барахталось во мраке,
Носилось. Драка ли, игра.
Прогнали зиму со двора
И успокоились собаки

А утром через занавески
Уже подсматривает синь,
И зайчик первый, солнца сын,
Прыжок проделывает резкий.

Из накрахмаленных висюлек,
Последней снежной бахромы
Висит исподнее зимы
Под плач сочувственный сосулек.

Синиц нервирует ворона,
И снег сквозь тонкие следы
Блестит, как будто из слюды.
Зима, зима уходит с трона.

Она вернётся за вещами,
Но вновь царить не суждено,
И ясный...

Вечерний пейзаж за окном,
И близится ночи убранство,
Сменяя день ясный, и в том
Законов земных постоянство.

А утром - рассвета пора
Приходит, и ночь убегает.
Уходит она со двора
И где - то в безмолвии тает.

В веках остаётся печать
Свершений и мудрости строки,
Но сложно нам, людям, понять
Законов вселенских истоки.

Шурша спешат песочные часы…
В окне бездымно догорает осень.
По кругу ветер ворох листьев носит
и октябрю бросает на весы.
Безвкусный день настоян на дожде,
в нём хмеля нет, а лишь хандра и влажность,
пушистых ёлок щегольство и важность
и дрожь берёз, иззябших без одежд –
они как свечи тонкие чадят
безлистных крон сырыми фитилями…
В затоне роща мачт над кораблями,
туман, буксиры сиплые гудят…

Промозглый вечер, близкая зима,
почти размыты межсезонья грани.
К стеклу прижат...

I
Упрекаю я месяц февраль
не за то, что зима надоела,
не за то, что он ветреный враль,
грустный клоун, напудренный мелом,
что игрушки пакует в коробки
и иголки сметает с ковра...
Среди зимников - самый короткий,
он последним уйдёт со двора.
Жадный карлик и вор от рожденья,
шалопай, потерявший три дня,
он опять и опять с наслажденьем
отнимает любовь у меня
II
Мой друг февраль, заклятый мой дружище,
свой плащ холодный вешай на крючок.
Всё так же пусто гулкое жилище.
Входи...

Так тихо здесь, что тишина звенит.
День делят меж собой покой и скука.
Окошки низкие, прищурясь близоруко,
глядят сонливо в солнечный зенит.
Здесь куст сирени торкает в стекло,
как будто робко просится погреться.
На стареньком диване дрыхнет детство…
Мне показалось, что оно ушло,
а получилось так, что - я беглец,
совсем забывший дачные пенаты.
Меняются мои координаты
и тает время, словно леденец.
А мне опять уже лететь пора
листком, сорвавшимся с родимой ветки.
Когда-нибудь...

Тускнеет золотой багет
и меркнут лица на портретах,
поспела тыква для кареты,
звонит три четверти брегет.
Щелкунчик пробует орех,
но расколоть его не в силах.
А время свой камзол сносило
и сыпет звёзды из прорех.
Распродаются чудеса
из позолоченной фанеры -
любых оттенков паруса,
хрустальных туфель все размеры.
Что было свято, то смешно,
что было дорого – постыло,
и отлегло, и отпустило,
и оказалось мудрено
то, что вчера глядело мудро.
И шут хитрец, а не дурак,
и собралась в...

Бродит осень у воды -
дом сгорел в огне кленовом.
Счёта не было обновам,
да недолго до беды.
Сундуки теперь пусты,
золотое стало прахом,
и последняя рубаха
не скрывает наготы.
У неё в глазах тоска,
у неё на косах иней.
Запоздалый клин гусиный
исчезает в облаках.
Да и ей давно пора,
поклонившись у порога,
в бесконечную дорогу
отправляться со двора.
Сжечь последние мосты,
терпкий дождь допить из блюдца,
и на росстанях застыв,
сил найти не оглянуться

2017-11-05

Сидит вальяжно, бросив взгляд небрежно,
Попыхивая трубкой не спеша…
Союз он холит бережно и нежно –
В нём жизнь сыт'а и этим хороша.

С трудом и долго в члены пробивался,
Велик и тяжек груз его "плодов".
А чтоб пробиться, было, выстилался,
Кто продвигал, того лизать готов.

Теперь он сам вершит и продвигает…
Кого в известность, а кого и в тлен.
На том его гордыня процветает,
Снобизмом веет – он солидный "член".

Сидит он на ключе книгоизданья,
И ревностно за прибылью следит...

Коль нанялся в барбосы,
То гавкай рьяно, спр'авно,
Чтоб лаем услаждался
Начальствующий слух.
А коль прикажут боссы,
То рвать на части надо
Того, кто показался
Им ненавистным вдруг.

Коль гавкаешь ты рьяно,
Тебе и будка будет,
Ошейник с цепью звонкой
И в миске кость всегда.
А, ну, как гавкнешь мимо
То сапогом по морде,
А то и плёткой злобной,
Получишь иногда.

Когда же постареешь
И устрашать не сможешь,
Обузой ты им станешь,
Сжирающей еду.
Тогда они, скорее,
Того, кто...