Невидимая танцовщица

Где путрамент златой, Аполлон,
Мы ль не вспели чертоги Эдема,
Время тлесть, аще точат салон
Фреи твой и венок – диодема.

Шлейфы Цин в сукровице рябой,
Всё икают оне и постятся,
Се вино или кровь, голубой
Цвет пиют и, зевая, вертятся.

Кто юродив, еще именит,
Мглу незвездных ли вынесет камор,
Виждь хотя, как с бескровных ланит
Наших глина крошится и мрамор.

II
Полон стол или пуст, веселей
Нет пиров антикварных, Вергилий,
Ад есть мгла, освещайся, келей,
Несть и Адам...

Антикварною мглою Мадрид
Фей унижет иль каморной сметью,
Цветит Асия мел для Ирид,
Писем тушь и равна междометью.

Где еще тьмы искать ледяных
Желтых розочек, вишнелавровых,
Па-де-баск танцовщиц площадных
Менестрелей пугает суровых.

Тень Мигеля в одесный Колон
Век летит и биется о мрамор,
И горят во незвездности лон
Мертвых дев свечи тягостных камор.


Четыреста восьмидесятый опус

Бледный воск мишурою златой
Увием, паки свечки тлеенны,
Се и розы полны темнотой,
И ваяния...

Торро!!!!
Жизнь - Игра, в которую мы играем с Быком - утонченный медленный танец....
Изучая друг друга... мы танцуем с ним Смерть,
Поэзию жарких шагов…
Каждый бог начинает с азов…
Кто из нас кого убивает?
Пасодобль со Смертью - это сердце парада,
где на каждую мертвую розу, приходится мертвый матадор.


Торро!!!!
Где затянуто Горло строф в охрипшей гортани рассветов,
Слёзы оставляли разрезы на моих щеках.
Эти бутоны плача... их было тысячи.
Где на каждую мертвую розу приходится...

Я утонул в твоих глазах,
Прекрасны они как озёра,
Чисты, умны и глубоки,
Не смейтесь надо мной синьора.
Я покорён твоей красой,
Не только внутренней и внешней,
И буду я как пёс Трезор,
Оберегать тебя прилежней.
Твоя улыбка – красота,
Походка – это совершенство,
Душа твоя она чиста,
А жизнь сплошное лишь
блаженство.
А смех твой лёгкий, озорной,
В нём слышу гамму чувств
душевных,
Он изумительный, чудной,
А ты в мечтах своих волшебных.
Ты сексапильна и добра,
Ты соблазнительно...

Жук, Стрекоза и Муравей

Муравьишка кончив школу
И закончив ПТУ,
Подыскал себе работу
Ту, что нравилась ему.
Землю он копал лопатой.
Бревна на плече носил.
Получал свою зарплату
И прибавку не просил.
Отпахав на производстве,
Без сил падал на кровать,
Но о легкой о работе
Не хотел даже мечтать.
Было все у Муравьишки
Крыша, стол, велосипед.
Были у него детишки
И, хороший друг-сосед.
Был доволен Муравьишка
Своей жизненной судьбой.
Не хотел иметь излишков,
Ему...

Возвращение в страну жарких глаз...
В открытом блокноте пока ничего,
Кроме предчувствий, подступающих к горлу...
И входит нежность в откровенном декольте,
Касается запретного плода танцовщИца...
Нежных ступней движения легче, чем воздух...
Слетаются бабочки букв.
Святое распитие строки...
Поцелуй в руку Господина.
Сон под моими ладонями.
Я целую каждый день в губы поэзию и её,
Обжигая пальцы о их нежнописание,
В той безупречности обоих,
Направляясь в огонь торжества вторжения...

Мне удача улыбнётся.
Нужно только подождать.
Усмехнётся сверху солнце.
Будет тишь и благодать.

Весела моя дорога –
Путь к заоблачной мечте –
Златокудрой, синеокой
Танцовщице варьете.

К яркой девушке Светлане
Доберусь сквозь сотни вёрст.
Прогонять меня не станет.
Не сбежит поджавши хвост.

Улыбается удача.
И дороге хорошо.
Даже солнце, словно мальчик,
Рассмеялось и зашло.

Улыбнётся мне красотка.
Ей понравится со мной.
Мне удастся. Знаю чётко.
Потому что я смешной.

Он видел незаметные кивки
И слышал рядом приглушённый шёпот.
И то, что здесь не подадут руки,
Подсказывал ему печальный опыт.

Он был чужим для них, как и они.
Он, Сын России, был им не понятен
Ни русским духом беспокойным, ни
Весёлым нравом, удалью и статью.

Шептали: – "Увлечение Дункан!"
– "На месяц, а то меньше, на неделю!"
– "Откуда привезла?" – "Из дальних стран,
Где дикари, медведи и метели".

Шептали, ухмылялись и толпой
Внимания танцовщицы просили.
А он стоял, красивый...

Как-то побывал разок
На балете Колобок.
И сказал он танцовщицам:
- Надо срочно вам лечиться
И работать над собой,
Не болеть чтоб худобой!

Яков Есепкин

Коринф

• «После Золотого и Серебряного веков отечественной литературы наступил век Алмазный. Правда, ассоциируется он лишь с фигурой автора «Космополиса архаики», тем более исполинской на вакуумном фоне современности».
И. Соловьев


I

Мел и мрамор с фаянсовых лиц
Докрошит златописная вечность,
Лей, август, хоть бы роскошь столиц
На лилейных старлеток увечность.

Не блюла Финикия венцов,
Одеона во слоте зерцала,
Шелк совьется - виждите певцов,
Коих эта юдоль не...