Нету дела

Я до неба не смог дотянуться,
Вниз само пало тучей оно.
Придавило, сломав душу с хрустом,
И в ней стало как в яме темно.

Расползлась туча мутным туманом,
В мире сером небес теперь нет.
Рассердился в них Бог самый главный,
На наш мир и забрал солнца свет.

На берёзе без листьев, понурой,
Чёрный ворон — мне каракает вслед.
Весь нахохлившись, смотрит он хмуро,
Словно вестник грядущих в мир бед.

Не пугай чёрный — я оклемаюсь,
И порядок в душе наведу.
И со всеми проблемами...

"Где нет числа и меры,
Там хаос и химеры"
Где в числах смысла нет,
Там вместо толка – бред.

А я не готова, нет, я не готова
К тому, чтоб с тобою быть рядышком снова.
К тому чтоб ходить под луной и смеяться.
Сквозь слёзы подружкам твоим улыбаться.

Ведь время прошло, мир вокруг изменился.
Скажу тебе правду: « Ты часто мне снился».
Но время ушло, наше время с тобой.
Я чувствам давно уж сказала: « Отбой».

И трогать былое, зачем? Ни к чему.
Давай напоследок тебя обниму.
Ведь как не крути, не желай как иного
Ты был, есть и будешь всегда Казанова.

Миномет!!!...
Страх ударной волной бьет кувалдой в хребет,
- отгулялся родной!
Темнота...
Меня нет.
...после взрыва просевшие комья земли
отменили венки "от друзей", "от семьи".
..........................................
- Я не верю!!!
Неправда, всё было не так,
я, наверно, в санбате, как кокон в бинтах.
Подойдет и присядет ко мне медсестра
и развеет засевший панический страх.

Отчего же тогда, в мой пробитый висок
льётся с талой водою зернистый песок
и зелёная поросль юных берёз...

Скульптор ваял на века,
Запечатляя мгновение.
Но времён быстрых река,
В пыль превратила творение.

Ночью бессонной поэт,
Сплёл стихов вязь узор светлый.
Но средь живых вечных нет,
Канул и он тоже в Лету.

Пел певец звонко и страстно,
Мир, песни звуком чаруя.
Но в ней навек не остался,
Мир поёт песню другую.

Кистью водила душа,
Жил живописец в картине.
Вспыхнув огонь, жрал спеша,
Раму с холстом и он сгинул.

Вечного нет — знаю точно,
Но отчего-то опять.
Буду стиха узор...

Уж нет почти дневного света
И ветры дуют, как шальные,
Вслед за мучительным рассветом
Приходят сумерки ночные.

Декабрь. Морозу - Воеводе
Пора вступить в свои права,
Ледком схватило мелководье,
Покрылась инеем трава.

И в плавном вальсе снег кружится -
Блистая юной чистотой,
На крыши и луга ложится,
Пушистой белою фатой.

Прошелестев - чечёток стая
В ольшаник села на покой,
На изменённый мир, взирая, -
"Откуда взялся он такой?"

Вот, от валежины в низинке -
Цепочка...

Покоя нет нигде,
а нужен ли єтот покой?
Не уставай жить!

Я поднесу свою любовь к твоим губам,
И приложу я трепет рук к твоим вискам,
Остановлю всё то, что так неумолимо ускользает…
Так изначальный Звук рождается, вздымается и тает,
Но бесконечна сердца жизнь, наполненного до краев тобой,
Моя судьба, мое дыхание, Бог мой,
Мой мир Единый!

Бог сотворяет этот мир, чтобы его любить.
Он одинок, Ему любить необходимо.
Наивно, просто и невинно – только любить.
И больше ничего, и цели нет другой.
Когда же разум расщепит себя,
Останется зерно...

Хочу соврать, нет мочи.
Только рядом никого.
Лишь одна берёзка хочет,
Чтобы вышло у него.

Я берёзку приласкаю,
Обниму и прошепчу:
- Знаешь, ты одна такая!
Для которой врать хочу...


Отзыв на произведение
"Врать?..Не врать?Не знаю даже..."
Ада Асташенкова

У Вселенной нету брода, во Вселенной – прямо в воду,
но священное безумие нам нужно, чтобы этот путь пройти.
И метановыми факелами* закипает Ледовитый океан,
ищем мы свободу, только в рацио – ее нам не найти.
Тают, глыбами оседая, ледники,
и большая вода подступает к ступням,
а мы толчемся у входа, у начала пути,
в царстве количества силу меняя на медяки.
Умереть от тоски, не оглядываясь назад,
нет судьбы, есть медлящий и проседающий ты!
И пустыни пески поднимаются, расползаются...