Не страшна жара

Проникнув сквозь нежные ткани век
В глубИны всего существа,
Протопчешь дорожку к моей душе,
Вкусив эликсир колдовства.
Пламя и жар смешались в ночи,
Длившихся много веков,
Реальность фантазий при свете свечей,-
Ненужность регламента слов.
Кружась в амарантовом плаще,
Послушная рокоту струн,
Легко прикасаясь рукой к себе
Снимаю излишки пут.
Дыханье сбивается вновь и вновь
Пульсирует кровь в висках,
Чувствительность слившихся в вальсе тел
С печатью любви на устах…

Загребая жар заката
на исходе дня,
переливаясь золотом
пшеничного солнца,
для меня
остается
одна надежда –
в проводах
вечернего ветра,
как прежде,
искать совета
сердцем,
безнадежно влюбленным
в зори багровые
потерянной радости…
в свете луны
желать улова
серебряных туч
и спасительных дланей
божественной тишины…
обретая дальней
вселенной
луч…

"Иволга поёт
над родником.
Иволга смеётся
и рыдает..."

/ из песни 70-х /


То-то солнце печёт,
То-то речка течёт,
То-то глаз удивляет певица:
Лапти-гнёзда плетёт,
По расцвету как чёрт
Малой частью, а, в общем, жар-птица.

И скрываясь, живёт,
И богато блеснёт,
И ни в чём не являет проруху:
И по райски поёт,
И как кошка орёт,
Что весьма удивительно слуху.

Ага, компьютер отключили,
Да ну и ладно, ничего,
Живём же по часам, как жили,
И вроде, как бы всё равно....

Зависимость, страшней я не видел,
О, Боже ...где же интернет,
Надеюсь, что словами не обидел?
Да здравствует и Спичка или Свет ...

Ого, сбылось..включили всё же,
Страшнее чувства, не встречал,
Ну что же ...дальше ...что же...
Отстань... ты надоел ... Устал!

А знаешь, малыш, это осень стоит золотая,
И рыжий наш кот среди листьев опавших растаял.
Он мечется снова, но мы его там потеряли,
И птицы кричали, и долго в тумане искали.

А знаешь, мой друг, это кот заблудился в тумане,
И ищет дорогу, и нас плутовато обманет,
На ежика сел, возле лошади молча проходит,
И огненный кот, он по осени бродит и бродит.

Он сам по себе, не привык с нашей клеткой мириться,
В лесу золотистом, там всякое может случиться,
В избушке Яги отдыхают и духи и звери...

Ничего не бывает страшнее
плена жуткого, солнца чужого,
когда вместо приветной шинели –
- умирающий друг, да – солома.

Когда вместо родимого края –
- незнакомые чуждые речи,
когда видишь, что друг помирает,
и трясутся в бессилии плечи.

Когда стукнет тихонько оконце,
кошка прыгнула видно с сарая,
и на миг лучик бледного солнца,
упадёт к нам, собой догорая.

Всё мучения друга страшнее,
он уж молит, не медли, Серёжа,
ты найди же верёвку скорее,
задуши – самому мне не гоже...

Вечер сгущался кроваво-гранатовым фоном
над серым могильником города.
Мы шли, больные от хмеля усталости
в перекрестках июньской жары.
Неизвестность плела горизонты туманом
в соках дышащей молодости.
Мы держали в руках пол мира,
мира в лучах новой жизни и старой любви.
Не бойся, я рядом, пусть хоть солнце
бездонно утонет в лунном котле,
Пусть хоть ветер сорвется с петель
и дороги покроются ржавой листвой.
Реки впадают в моря, моря в океаны,
ты не одна и я не один, мы вдвоем и...

Неужели будем мы, как ныне,
Жить почти что как в пустыне?

Да не будет так ведь присно!
Раньше б я от смеха прыснул.
Хоть немного б дождик брызнул!

Но какая там потеха!
Мне сегодня не до смеха!

Всё-таки прогноз таков:
Не во веки же веков!

Нас, жара, скорей покинь!
Прости, Господи! Аминь!

Церковных слов запас я исчерпал не весь:
Дождь нам даждь днесь!

Нарекал он тебя самым страшным грехом,
Убивал и сжигал целый мир за окном.
Ради пряди волос и фиалковых глаз
Он готов был сгубить миллионы за раз.

Только эти глаза не желают сиять,
И в ладони его прядь боится упасть,
Со слезами лаская, он проклял тебя,
И назвал самым страшным грехом, уходя.

Уже близка осенняя пора.
И солнце уж не светит нам подолгу.
И в августе последняя жара
Последней страсти женщины подобна.
7 августа 2011 г.