Не радуйся чужому горю

Они били меня толпой,
Я прижался к стене спиною.
Люди нас обошли стороной,
Незнакомы они со мною.

Пред глазами туман багровый,
Боли нет, не боюсь — устал.
Не упасть бы — не встану снова,
Не отбиться — видать пропал.

Мыслей нет, голова пустая,
Пустота и усталость в ней.
А вокруг эта волчья стая,
Зверь изгнал из их душ людей.

Устою, а коль нет — не сдамся,
Втопчут в грязь тело — что ж, судьба.
Важно то, что я не сломался,
Ну а грязь — это ерунда!

Они били меня толпой,
Люди...

Не кричи, не плачь чужая песня,
Мой мотив тоской не заглушай.
Птица бед грядущих — буревестник,
Из небес над нами улетай.

Ветер буйный забери с собою,
Унеси на сильных крыльях прочь.
Пусть в краях пустынных буря воет,
Шторма с непогодой злая дочь.

Не кричи о том что ждут проблемы,
И боль, ещё бОльшая в груди.
Улетев, забудь то место, где мы,
Не пророчь нам беды впереди.

Нам и без тебя забот хватает,
Но мы помним счастья мотив свой.
Твоя песня бурь для нас чужая,
И над нами...

Говорят, чужая женщина или чужой мужчина,
Сравним с цветком, который за стеклом.
Чтоб описать его красу, нужна причина...
Разбить стекло, сорвать его, а что потом?
Потом, испив его нектар, в себя вдохнув...
Ненужным станет сразу же, как хлам!
Как птица снова улетите Вы, вспорхнув...
Искать цветы другие и к другим полям...
А думали ли Вы, что после ждет цветок?
Который Вами сорван, брошенный к ногам...
Он всю красу, любовь отдав, стал одинок!
Лишь только Вам поверил...

Мне чужого не надо,
Но своё не отдам.
Не пугает преграда,
Всё своё строю сам.

Помогает Бог правым,
А коль нет — не судьба!
Не накажет — и славно,
Жизнь — иной раз борьба.

Не робей — и всё сможешь!
Говорю сам себе.
Ты мужик и негоже,
Плакать, сдавшись судьбе.

Люблю бодрых и смелых,
Не люблю — бодрячков!
Не идёт у них дело,
Дальше бодреньких слов.

И не взяв я чужого,
Всё своё отстою.
Силу даст чувство Долга,
Защитить Честь свою!!!
Марковцев Ю.

Отчего там где утро рождается,
Алый, словно в крови край небес.
Он Земли острой кромкой касается,
И из ран, кровь зарёй красит лес.

Солнце встав выше, кровь эту выжжет,
И опять, горизонт как черта.
И лишь тот, кто взлетел её выше,
Понял вдруг — неба синь — пустота.

Солнце, путь дня пройдя, вновь придавит,
Весом кромку небес, опускаясь к Земле.
И опять — острый край Землю ранит,
И её кровь, ночь спрячет во мгле.

У всех место своё на Земле, со своим горизонтом,
И у всех нас своя...

Была когда-то пылкою и страстною любовь,
Но сквозь череду проблем и неудач,
Ссор и нервных передряг исчезли чувства и
В туманной дымке растворились, с каплями дождя исчезли…

Внезапно стали мы чужими друг для друга
И далекими, как будто не были знакомы никогда.

При встрече мы глаза отводим и личной встречи избегаем,
Боясь обычного общения, боясь простого разговора
И тихого слова «Привет», фразы простой «Как дела?»…

Проходим мимо мы друг друга, не узнавая образа родного
И...

Средь чужого мне народа,
Не обижен и не клят.
Но в нас разная порода,
Разный в нас на вещи взгляд.

Людям всем Земли гражданство,
Дал, рожденья факт на ней.
Но её на государства,
Делят племена людей.

Дети Матушки-Природы,
Люди все, но что-то их,
Разделило на народы,
На своих и на чужих.

Речей сотни и наречий,
Наций малых и больших.
На Земле и спор извечный,
Кто главней?! - Идёт меж них.

Если б эти разногласья,
Победить они смогли.
В мир добра, любви и счастья...

За, не мной, закрытыми дверями,
Мир не мой и ждут в нём не меня.
Не меня, молясь пред образами,
Сберегут от пули и огня.

Там другого, ждёт горячий ужин,
При свечах и с молодым вином.
Там не я, любим и всегда нужен,
И не мой — чужой, за дверью дом.

Для меня, в судьбе моей бродяжей,
В чистом поле, есть соломы стог.
Из него, меня к себе однажды,
Заберёт, на Суд свой правый, Бог.

И меня, за грех признав виновным,
Прикуют к позорному Столбу.
А Бог добрый и жалея — снова,
Разрешит...

Однажды во сне я увидел чужую планету. Она была населена вечно юными, нестареющими великанами и великаншами – хрупкими мальчиками и девочками гигантского роста с удивлёнными, синими-синими глазами в пол-лица. Все они с утра до вечера усердно молились великой Богине – Правде…
По ажурной винтовой лестнице, ввинчивающейся в синее-синее небо, с трудом поднимался старый, толстый карлик. Он нёс на плечах тяжёлый мешок с ложью. Внезапно ступеньки лестницы подломились. Карлик упал с большой высоты, но...

Ошибки чужих, ни чему нас не учат.
Мы снова кидаемся в их жернова.
И слово, и страх нам чужой всем наскучил,
Живые засучат свои рукава.