Не подлец не святой

Сидит он на троне в смутное время,
У дьявола служит он палачом,
Ведь жадность и зло - родимое бремя
Всему капиталу, и ад нипочём.

Сидит он над златом в алмазных перстнях
И волю свою диктует он миру!
Он держит в костлявых и грязных руках
Кровавый свой меч и златую секиру!

Стоит там котёл на "холодном" огне,
Где демон варит кровавую пищу,
Жестокость и зло в грабеже и войне,
Весь мир капитал ведёт к пепелищу!

Губит он всё в человеке святое,
Ведь деньги ему закон и любовь,
Ведёт...

Где-то там, за восточной зарёю,
Город-сказка Свободных Во Всём.
Я из тела, шагнув в Свет душою,
В нём останусь, забыв о Земном.

С болью тела, сумею расстаться,
И уйду в мир без денег и зла.
В нём не надо, за счастье сражаться,
И для всех, в нём хватает тепла.

Этот мир, Первым создан Поэтом,
Тем, которого мир здесь распял.
Он, за зорькой восточною где-то,
Ждёт того, кто от жизни устал.

Кто совсем не святой, но без злобы,
Кто грешил, но не стал подлецом.
Кто для мира здесь, был...

Пусть не свят, всё-равно с большой буквы,
Моё имя, всё ж будут писать.
Зря берёте меня враги, в круг вы,
Зря ты скалишься, в спину мне тать.

Закусил вороной удила,
И рванул, напролом, всех сбивая.
Поживём, наша жизнь не прошла,
Порван круг, за спиной врагов стая.

Смертны все — и подлец, и герой,
Не бывает бессмертных людей.
И не стану любою ценой,
Покупать, я себе лишних дней.

Всё-равно смерть придёт в её срок,
Мне дороже моей жизни честь.
Забирает к себе детей Бог,
Смерть...

А мир был шатким и недолго,
Меж нас царил нейтралитет.
И вот в твоих глазах тревога,
Да и во мне покоя нет.

Различней мы чем плюс и минус,
В нас нет согласия ни в чём.
В тебе есть затхлой гнили привкус,
И ты всегда был подлецом.

Всегда — ты был и будешь шавкой,
Кусаешь — лишь исподтишка.
И бьёшь — лишь со спины, украдкой,
Труслива — подлая рука.

И я, не белый и пушистый,
И я, не ангел во плоти.
И я, не свят и не возвышен,
Но гниль, во мне всё ж не найти!

И помирившись, мы...

Отребъе вновь кипит
и бесится от злобы,
Ей Русь не удаётся
порвать и растоптать.
На лживых подлецах
уж негде ставить пробы,
Но продолжают лгать,
желая Русь распять.

И рвутся Русь совсем,
иль по частям хотя бы,
За доллары скупать
используя пройдох.
Их главный спекулянт,
людей всех ненавидя,
Не раз менял сердца,
да всё-таки подох.

Он возомнил себя,
мол, мира повелитель.
Но алчная душа
от смерти не спаслась.
А подлостью своей
навлёк тому погибель,
Душа кого слаба
иль...

Слов надуманных фальшь,
В имитации чувства.
Нрава вздорного блажь,
И обид пустых буйство.

Во всём можно плохое,
Отыскать, осудив.
Мещан меркой, героя,
В подлеца превратив.

Кто меж строк лишь читает,
Письмена книг святых.
Святость их не познает,
Исказив мыслью их.

Раб своих настроений,
Жив собою самим.
Полон он подозрений,
И к своим, и к чужим.

Слов надуманных фальшь,
В имитации чувства.
И тепла им не дашь,
Нет огня, в том что пусто...
Марковцев Ю.

Начало двухтысячных годов.

Дед его за народное дело
Воевал не щадя живота,
Книги детям писал он умело
Про команду отважных ребят.

А внуч'ёк, растоптав деда имя,
Встал в когорту вор'юг-подлецов,
Тех, кто рвал на куски Мать-Россию,
Превращаясь в шакалящих псов.

Чтобы было шакалить сподручней им,
Стал "вожак", что бывал полупьян,
Крокодильими плакать слезищами
За своих "дорогих россиян".

"Рыжий" с псами крутн'ули аферу –
Русь на ваучеры разменять,
Мощь единой энергосистемы...

Кто в глаза смотрел с восторгом,
Начал вдруг глядеть с враждой.
По другим пошёл дорогам,
К цели бытия другой.

Мою понял нехорошесть,
Стал считать меня глупцом.
Приносящим вреда горесть,
Мерзким, сутью и лицом.

Другом самым стал заклятым,
Тем, кто хуже всех врагов.
Тем, кто всё что в днях мне свято,
Растоптать, теперь готов.

Но наверное отчасти,
Прав он в том, что я глупец:
Не увидел, что гниль масти,
Скрыл под лестью слов подлец.

Кто в глаза смотрел с восторгом,
Начал...

Под хмельком по модному одетый,
Ввалился в танцевальный зал.
Девушку подлец один обидел -
Не хорошим словом обозвал.
Гордая, в глазах блеснули слезы
И зажглась она, как яркая звезда
И в ответ пощечиною звонкой
Наградила со всего тыла
И брезгливо вытерла ладони
Словно к грязи прикоснулась вдруг
Кажется еще один подлец запомнил
Чистоту и силу нежных женских рук.

Бог в наказанье и спасенье
Дал совесть подлецу
И память.
Нет изощреннее мученья
Стыдом разлиться по лицу
И ранить.

Желанье в рот зевок ствола
Загнать,курок нажать
Все гложет.
Но вера в совести была
И от себя теперь сбежать
Не может.

Когда заснуть бедняге удается
Подлец он снова и спокоен
Даром.
С рассветом память и беда вернется
На совесть ляжет новый сон
Кошмаром.