Не надо жалости

Эй, сябры, хохлы, кацапы
Что вы делите, злобясь,
Загоняя в глотки кляпы,
Друг на друга льёте грязь?

Или вы уже не дети
Пра...праматери одной,
Или вам уже не светит
Православный Дух Святой?

Что вы ищите друг в друге,
Брата, свата иль врага
И не видите в потугах,
Что пошла не та игра?

И что, сталкивая лбами,
Кто-то ищет свой барыш?
Мы же, пыжась, лезем сами
В мышеловку, будто мышь!

А потом виним друг друга: -
“То не этак, сё - не так,
Тут ворьё и там хапуги
И народ везде...

Не утешайте меня, люди:
Я жизнь не проживаю зря,
И одиночество не губит -
Сильнее делает меня.

Я не страдаю, не тоскую,
За птицей счастья не гонюсь.
Я в мыслях красками рисую
Сюжеты, словно наяву.

Я не стыжусь своих поступков,
Порой, бывали они злы...
Только не вам судить - не судьи,
И сами вы - то не чисты!

Дарите жалость лучше людям,
Которых нет уже в живых,
Тем, кто своею мощной грудью
Глотали пули, не пожив!

И не смотрите вы так косо -
Я крепко на ногах стою,
А...

Если вдруг загрустил,
Если холодно стало,
И свет белый не мил,
Значит сердце устало.

Если скис, духом сник,
И себя лишь жалеешь.
Тряпка ты — не мужик,
И им стать не сумеешь.

Если вдруг загрустил,
Но не ноешь — поёшь.
В песне жить дальше сил,
Мужиком быть, найдёшь.

Грусть-печаль не страшна,
А к себе в душе жалость.
Словно пропасть без дна,
Сердцу дарит усталость.

Улыбнись, прямо спину!
Сам себе я скажу.
В жизни званьем — мужчина,
Очень я дорожу!
Марковцев Ю.

Дыхание
Индифферентнее, безучастнее,
Как русло реки.
Золотые прутья впустят
Глоток неба,
Обезображенного
Зимним дождем.
Ожидание благословения ночи,
Горькой кофейной гущи,
Чтобы уйти за пределы видимости.
Вчувствование в пустоту дороги.


2

Заметает белым шелком, белой сыпью,
Белой резью
Лабиринты, отпечатки, мысли-формы
Прошлогодних сновидений.
Переезды, переезды,
Эпизоды, эпизоды,
Бесполезность
Страхов, боли,
Многоточия и слова,
Только звезды, только звезды...

Мой остров отчаяния полон печали.
В нем жалость сплелась с ожиданием трепетным власти.
Мой остров отчаяния полон твоей надо мной власти.
Твоей надо мной власти.

Мой остров отчаяния пуст, обитаем, ненастен.
Бескрайнее море столетие его омывает.
На пляжах его плесневелые дедовы снасти.
И щуплый, пропавший скелет Насти.

В нем пусто. А близко совсем возле тучи,
Что вечером каждым угрюмо над ним нависает,
Сквозь тонкий просвет на землю рассвет спадает.
Под ним грязный снег тает.

Не уйти, не сбежать от судьбы,
И у каждого есть в ней свой знак.
Пощадить, не помогут мольбы,
И в пути то сады, то овраг.

Все под знаком своим рождены,
Им отмечены свыше судьбою.
Всем дороги свои суждены,
Лишь падение будет прямою.

Все отмечены, только свой знак,
Разгадать не всегда мы сумеем.
И страдаем — зачем в жизни так?!
И себя понапрасну жалеем.

Понапрасну — к себе губит жалость,
Слабость духа подарит с хандрой.
А она даст телесную вялость,
Недовольство людьми и собой...

Ах, года мои… Года…
Как вы быстро пролетели !
Что-то было во-о-он когда,
А, кажись, на той неделе.

Детский лепет - 20 лет :
Можно было с пылом равным
Дать безгрешия обет
И казаться Дон Жуаном.

Ни за что и ни про что
И сгрешить, и повиниться –
Это в 20 – хорошо,
Ну, а в 30 – не годится.

В 30 надо всё решить,
Добывать и добиваться.
Трезво думать, бурно жить,
Ну, а выглядеть на 20.

Жаль, что этот срок прошел,
Как бы он душе ни дорог.
То, что в 30 – хорошо,
Не пристало...

Смягчи, о боже! гнев твой ярый,
Вины души моей забудь;
И молний уклони удары,
В мою направленные грудь!

Престани в тучах, в облистаньях
И в бурных пламенных дыханьях
Являть, колико суд твой строг;
Пролей надежду в грудь унылу,
Яви свою во благе силу
И буди в милостях мне бог!

Стрелами острыми твоими
Мне сердце всё изъязвлено
И, раздираемое ими,
Горит, как в пламени, оно;
Свои счисляя преступленьи,
В стыде, в болезни, в изумленьи,
Смыкаю я смущенный взор.
Нет предо мною света...

Сидит мужчина очень грустный,
Есть основанья быть тоскливым,
Во-первых, он родился русским
И не в сорочке, чтоб счастливым

Ходить с улыбкой идиота.
Есть основанья для расстройства -
Ни личной жизни, ни работы -
За сорок лет, пойди устройся...

К соседу с фигою в кармане
Ушла его жена-гадюка...
И вот сидит он в ресторане
С наполненной отравой рюмкой,

Схвативши голову руками..
А зал танцует, веселится
И светомузыки мельканье
Выхватывает чьи-то лица

Из темноты.. В хмельной...

Он любил, его за это предавали.
Стал суровым, был за то любим.
Грустным стал — за это укоряли,
Умер — стал для всех своим.

Знал измену, знал любовь и дружбу,
Ласку знал и боль удара в пах.
Задыхался в зной и мёрз нещадно в стужу,
Был не трус, но знал он в жизни страх.

Падал вниз, туда где Ад был небом.
Там он выжил, но устал душой.
Был суровым, но жестоким не был,
Спорил часто в жизни сам с собой.

Он всегда был окружён друзьями,
Среди них всегда был одинок.
Человек с...