Не на этой земле

Ещё лето колышет отавою,
Но уже замечаю, оно
Стало чуточку как-то усталое
И тепла нет того всё равно.

Ещё лето цветами духмяное,
Только травка не так зелена.
Солнце в жизни хоть самое главное,
Но подольше сияет луна.

День сдаёт потихоньку позицию,
Лунный плащ землю греть не спешит,
И меняет свою амуницию
Каждый, наших краёв, индивид.

Впереди ждут арбузы и яблоки,
Да корзины прекрасных грибов,
Лишь закончились ягоды сладкие
Первозданных лесов и лугов.
-
Сергей Прилуцкий...

Придя на Землю,
Вовремя уйти
От боли,страсти,
Гнева и обмана.

Принять в себе
Историю Любви,
Любви к себе
В потоках океана

Где Космос вод
Баюкает тебя,
Где ты плывешь,
Как в сказке,
В мире Света

Идёт поток
Сверкает в нас заря
Звучит рассвет
На скрипках Многоцвета...

Так красноармейцы немца гнали!
Правда до Победы не все дошагали…
Сколь их полегло… вот таких в боях?
В деревнях, городах и русских степях.
Сколь в реках на переправах утонуло их?
Чтоб немца выбить с земель родных…
Бывали сражения такие крупные,
Что земли были трупами устланные.
Жены, матери, - ждали своих сыновей,
А они не вернулись с кровавых полей...
Ценой своей жизни, - немца одолели!
С Победой Великой! Дойти сумели.
Слава! Павшим и Слава! Живым…
Вечная память! Красноармейцам...

Что ежели прошло уже две тыщи лет,
Как в Дух людской проник Духовный вирус?
Он заблуждений Тьму нам выдавал за Свет,
Он рос и креп и, вот, на всю Планету вырос.

Что наша жизнь теперь? - Сплошной Сovid -
Ковид Духовный и Ковид Телесный!
Земля и Небо нам поставили на вид
За «образ жизни» - с Жизнью несовместный!!!

Давно, прошло уж лет немало,
Глядел мальчишка из окна
В окно напротив, где рыдала
Девчонка. В чём её вина?

Но наказала видно мама
За двойку в школьном дневнике,
Так непослушна дочь, упряма,
Слеза из глаз, платок в руке.

Хотел её утешить мальчик,
Нарисовал большой цветок -
Простой зелёный одуванчик,
И показал ей тот листок.

Девчонка вмиг утёрла слёзы,
Улыбка на лице в ответ,
Забыты мамины угрозы,
Ведь девочке двенадцать лет.

С тех пор к окошку после школы
Скорей бежали...

Моя земля, подошва и основа..
Осознаю себя и мир,
И путь свой новый.
Я здесь, в новой главе
Старинной сказки,
Вокруг огни и конфетти...
Какие краски!

Ну что это за боль, которую не видно?
Ну что это за боль, которой не унять?
И лишь от этой боли мне вовсе не обидно!
Но лишь от этой боли мне хочется рыдать!
Рыдаю я навзрыд, а слёз моих не видно
Лишь горести поток стекает по Душе
На сердце оставляя изрытые тропинки
Со стоном вырываясь в зловещей тишине.
Ну что это за боль, которая мне сниться?
Ну что это за боль, с которой не вдохнуть?
И почему от боли в тебе не усомнится?
И почему мне с нею, до боли не уснуть?
И почему весь мир...

Просто так, ничего не желая, я открою блокнот расписной,
И мгновенно запахло весной. Слово за слово и запятая…
Календарь, утомленный зимой, марта ждёт, о капели мечтая.
И сугроб опечаленный, тая, растворится в подземный покой этой свежей, желанной весной…
Этой свежей, желанной весной надышаться не можем, пылая,
И в себя кавалеров влюбляя, забываем про вечный покой
Этой яркой, воздушной весной... Этой яркой, воздушной весной
Серенады любви, напевая и гитарой кота, охмуряя, увлечемся...

Запах пены морской и горящей листвы,
и цыганские взоры ворон привокзальных.
Это осень, мой друг! Это волны молвы
о вещах шерстяных и простудах банальных.

Кто зубами стучит в облака сентября,
кастаньетами клацает у колоколен?
Это осень, мой друг! Это клюв журавля,
это звук сотрясаемых в яблоке зерен.

Лишь бульварный фонарь в это время цветущ,
на чугунных ветвях темноту освещая.
Это осень, мой друг! Это свежая тушь
расползается, тщательно дни сокращая.

Скоро все, что способно...

Как странно — опять эта дикая синь
Безмерно-бездонного неба!
И солнце... И нет уже белых пустынь
В барханах слепящего снега.

Зима незаметно ушла, унесла
Холодную тяжесть сугробов,
И снова тепло и светло, и Весна
Задиристо кличет с порога.
Смеётся. В окно запустила снежком.
Плетёт с хитрецой заверенья,
Что де не она — это сам выпал он
Из пятого измеренья.
То солнечным зайчиком скачет меж книг,
То звоном капели ворвётся,
Присядет на краешек стула, на миг
Взгрустнёт — и опять...