Не ищу я себе оправдания

Твой нежный голос – пытка и отрада,
Во взгляде страсть, интрига и игра.
Там каждый шаг заранее оправдан
Пусть мысленно продуман на года.

Твой поцелуй – это живой источник,
Лишь избранным позволено испить,
Тот, кто попробует один глоточек,
Сможет увидеть птицу счастья, воплоти…

Твои объятья - ласковые крылья
Прикосновенья, как по волшебству.
Чтоб мы с тобою в поднебесье взмыли.
Как птицы ввысь взлетают наяву.

Концовка сказки, мёд мы пили, и по усам
текло, и в рот не попадало, (лишь у мужчин),
и смысла не найдя, искали оправданье, поте-
рянного времени, тебя, не удивить, заклятием
и словом, волшебным, всё прошли, ни ново и
ни старо, мы в ней живём, перемещаемся под
шапкой невидимкой или плащом, и скороходы,
не поменяем мы на всходы, тех мыслей что ро-
дятся в голове, играющей в другие игры, а по-
падающих извне, мы примем и прижмём к себе.

Сидел в окне ночного дома
Лишь тихо плечи отпустив
Зимой невинная истома
Твой облик старый начертив

Холодный ветер воет в спину
И боль терзает мысль твою:
- Я не уйду я не покину
Победу одержу в бою.

Ведь это странное сражение
Я наблюдала в вещем сне
Лица того отображение
Мерцалось светом на стекле

Я помню взгляд, о боже взгляд
Он говорил мне о презренье
А боль сильна, как будто ад
И смерть годилась для сравненья

Он замер в пустоте и лгал
Что где-то есть еще надежда
Что...

Из заоблачной дали мечтаний,
Я на грешную Землю спущусь.
В мир житейских забот и желаний,
В мир проблем и вещей возвращусь.

Здесь в дни праздника краски цветные,
В будни, труд ради звонких монет.
Здесь есть добрые люди и злые,
Но во всём идеальных здесь нет.

Идеал для себе создавая,
От людей слишком многого ждём.
На ошибку их права лишая,
Шанс исправить её не даём.

Идеальных людей нет на свете,
Не спеши за ошибку карать.
Мы за тех кого любим в ответе,
Нужно шанс всё...

«Рождая образа куплет», переводя на сон бума-
гу, рагу не помешает магу, влачить своё сущее-
ствованье, меняя страх на храбрость дней, и на
отвагу букв, идей и слов, соединив их в строки,
четверостишия жестоки? или лояльность песен
тех? а больше и не нужно, грех? а интересен,
или нет? а жизнь помята? или вечен? или разг-
лажена? не вой, а пение синицы (той), или ещё
какой-то птицы, оповестит о приближенье или
начале и конце, а что случится? ожиданье? на-
дежда, наше оправданье...

Когда безмерно одинок,
Не думай, что Судьба ликует,
Пора переступить порог,
Познать, откуда ветер дует…
Сам Бог решил уединить,
Отвлечься от чужих желаний,
Дал одиночество, как плеть,
Заставил быть вне прежних правил.
Бог Отнял суету сует
И отодвинул мир пристрастий,
Смотри в себя. Там – Божий Свет,
Там путь, земному неподвластный.
Бог отобрал, чтоб больше дать,
К чему тебе многоголосье?
Лишь одиночества печать –
Успех на золотом подносе.
Сам Бог отметил, Сам повел,
Сам вызволил...

Мы все бываем подлыми безмерно
А коль приходится за это отвечать,
То просим помощи у Бога непременно
Себя пытаемся пред Богом оправдать. Мы все страшимся высшего возмездья
Пытаемся замаливать грехи
И просим мы у Господа спасенья
Клянясь неверные не совершать шаги.

Но жизнь людская так проста,
Что сложно,держать свой курс
На правильном пути.
И от соблазнов отказаться можно
Но мы безбожно,клятвам вопреки. свернём с пути легко и безнадёжно
Предав забвенью все свои мольбы.

А сентябрь – простыл… И очень.
Слышишь, кашель надрывно-прямой?

Золотыми легкими
осень
гулко дохает вдоль мостовой…


Листопад: ненужный… рублевый…
Разной мятой листвы – оскал…

В моих чувствах – всё чаще – проломы…
А в проломах:
тоска…
тоска…


Вновь мне белое – черным кажется…
А по сердцу: надрыв и звон…

Вот бы сразу – до рвоты откашляться!
Чтобы прошлое…
вышло…
вон…


Как же мы с перекрестком – схожи!!

Та же пыль: взад-вперед сволочит…
Тот же пьяный в...

Нет печальнее зрелища в Мире,
Черной тканью обтянутый гроб,
В переполненной тесной квартире
Правит горе и царствует скорбь.

Но страшнее и тягостней было
От того, что в сосновом гробу
Не старушка, что долго пожила,
До седин и морщинок во лбу.

Молодая и полная силы,
Не дожившая до тридцати.
Шла со смены и очень спешила-
Дочка дома одна, взаперти.

Оставалось пройти тротуаром
Сотню метров последних и вдруг,
Хруст стекла от разбившейся фары,
Страшный крик, потрясающий слух...

Впитываю губкой глаз соки речные –
отжимаю душой полноводную радость.
Солнце – пшеничное поле, упавшее на голову;
луна – тенистый горный ручей в рукаве.
Календарик с домом у горного озера,
где я всегда хотел жить,
в левом кармане рубахи, под сердцем. И мне –
самому пророчить свою седину, и может,
проникнуть в суть страха, стать страхом,
оправданием зла – человеческой слабостью,
удачей, как производной дьявола,
волчьей кровью, выжженным сумраком,
и мне – окунуться во тьму человека...