Навзрыд

Видно звал меня твой далекий свет,
Брезжа далями сквозь декады лет.
И от сна забвенья меня ты спас
Этой новой тайною черных глаз

В них обман... обман... А в душе "Прости!"
И глаза желают с ума свести,
Но храня в душе света талисман
Вдруг, ведут, как путника сквозь туман:

Дарят мир... мир... мир... А в душе - война.
За улыбку уст высока цена:
Это - быть огнем, уходя под лед,
Мира сотворцом, а не тем, кто ждет

Внешне - зыбь песка, а внутри - скала.
Пусть мои следы буря замела...

Пустые холодные улицы.
Усталость изнеженных ног.
Одни в ресторанах беснуются.
Другим вспоминается Бог.

Листва оголтелая кружится.
Отброшен спасительный стыд.
Перо промокну в первой лужице
И стану писать навзрыд.

Расклад весь известен заранее
И будут радовать глаз
Все те же дорожки и здания,
Но только уже без нас.

Кому-то на небо лесенка,
Кому-то же просто – земля.
На свете ведь жить так весело.
Да просто все как-то зря.

13-14.10.2012

Поседели от ветра аллеи,
Снежным клеем увязнув друг в друге;
Я хочу, чтоб душа горела,
Как январская белая вьюга.

Ледяная коррозия кровель,
Облаков поминальная тризна;
Я люблю сине-розовый воздух,
Льющий слёзы на щёки карнизов.

От зари – тень золы; взгляд – как пепел,
Разведённый, пропитанный спиртом;
В безнадёжно чахоточном небе
Пьёт боярышник ангел-хранитель.

За метелью метель увязалась,
Губ свинец обагрив пеклом водки;
Я хочу, чтоб душа дышала,
На разрыв и навзрыд грузных...

О, любовь, твои сливки прокисли,
Хоть была ты как нежная мать.
Ты хотела читать мои мысли,
Но лишь боль их сумела понять.

Снова выпал мне случай резонный
Доказать, что я вовсе не ноль.
Я бы сам лег на стол секционный
Чтоб увидеть, где прячется боль.

Боль бывает порой шлюховатой...
Но позвольте, не в петлю же лезть?
Я бы уши закупорил ватой,
Чтоб не слышать любовную лесть.

Иногда мне ее не хватает,
Иногда от нее затошнит.
В жизни часто такое бывает,
Что от счастья заплачешь...

Зол как тысяча чертей, у-вей, окружи, растол-
кай, воздух, ветер в придачу, закричу (и) (не)
заплачу, навзрыд, вспомню всё, и грустить пе-
рестану, если солнце взойдёт и потёртости, ра-
ны, перестанут гореть, только днём, мы идём,
и навьючив: и груз и страдания, в гору путь и
сбивая предел всё вперёд, только вверх, кто у-
спел, тот остался, остальные вниз-у, соскочи-
ли, скорпион и тарантул, треглав, разорвут и
съедят и насытясь, отрыгнут, что остынет и
снова, в старанья, по...

1
А вот Кириловна ( кто, Маша… )
сидела в комнате своей
и, с настроением апАша,
вдавалась в тщательность затей,
но в пяльцах строчку вышивая…,
терялась в мыслях…, всё скучая…,
перед окошком, что, с тоской,
открыла прежде…- в летний зной…,
хотя…- не путалась шелками,
через рассеянность любви,
а в прозе ( Часто! ): «Се ля ви»*…,
способна, розу шить, стежками,
зелёным шёлком ( Толь со зла? ),
как краля Конрада смогла…

* - Такова жизнь ( франц. ).
2
И под её иглой, узоры
( где...

1
Луна июльская сияла,
а ночь совсем тиха была,
но ветерка душа дышала…
и думкой, изредка, влекла…,
где, временами, лёгкий шорох,
создав кручин шумящих ворох,
по саду пробегал всему...
и пробуждал от спячки тьму,
что облекала властной сенью,
испуг красавицы младой,
кто, столь известною тропой,
ступая, словно лёгкой тенью,
приблизилась, в урочный час,
к свидания месту…, ждал где, спас!
2
Ещё никто не появился…,
но тут, из-за беседки, вдруг,
пред ней Дубровский очутился...

Капель на солнышке искрилась,
Сосульки плакали навзрыд,
Весна пришла - всё изменилось,
А снег скукожился и взрыт.

Всё чище небо голубое,
Всё чаще теплых дней черёд,
И только ночью стужа воет,
Зима позлится и уйдёт.

Без сожаления проводим,
Царицу стужи и снегов,
В весёлом, буйном хороводе,
В застолье сладких пирогов.

Я на блины поеду к тёще,
Весна пришла - жить стало проще.

Мы тратим дни, которым не вернуться;
Одни навзрыд, другие невсерьез
И все решаем в чем же утопиться –
В спокойном счастье, иль в океане слез.

Мы не одни, но все же одиноки.
В других спешим, спасаясь от себя.
Одни – рвачи, другие – недотроги.
Одни – до дна, другие – не любя.

Мы тратим дни. Проходим незаметно
От глупой смерти в десяти шагах.
Мы любим часто, порою безответно,
Иллюзии подпитывая в снах.

Мы выбираем: лучше помолиться,
Свои эмоции накапливая впрок,
Или тщедушной...

Он так и не увидел

Её в раскрытом виде…



Она кассиршей служит, вроде,

Её балкон как раз напротив

Его окошка… Он читал

Роман, который накатал

Какой-то крупный романист,

По слухам – гомоальтруист.



Она – не самых строгих правил.

День жарок был, палил и плавил.

Она сняла всё, что могла,

И на балконе возлегла,

Отдавшись ультрафиолету

Во имя измененья цвета.



О, как она была нага!

О шея, грудь, рука, нога!

Венеры стан! Мадонны лик!..

А он...