Наверно голодный

Ревет пурга, притушенные фары
Выхватывают лоскутки флажков.
Не встретят нас гремящие фанфары,
Приветствуя мой сотый из бросков.

В глазах туман и на пределе нервы,
Клокочут радиаторы и кровь.
Я должен жить, чтоб совершить сто первый,
Смертельный рейс и не вернуться вновь.

Проводим ночи в ледяной пустыне,
Не ради денег бьемся и наград.
Банкует смерть, но страха нет впомине,
Нас ждет непокоренный Ленинград.

Смеясь плюем в лицо судьбе капризной.
Сейчас надежда лишь на нас одних...

В перепутанных рельсах витая судьба
Все удачи привычно делила на два.
Быть ли битым? Быть мне сбитым.
Не запомнить поверий всех пройденных стран,
Лишь остались ожоги полученных ран.
Будем квиты. Будем квиты.

Если пел, то до хрипа, молчал как немой
И зарок не давал ни тюрьмой, ни сумой,
Ни любовью. Ни любовью.
Снисхожденья не ждал, уходил коль не мил,
Снег хрустящий я досыта часто поил
Алой кровью. Алой кровью.

Да, случалось, играл у затасканных вдов,
Но в своем рукаве я не...

Где нежною пахнет ванилью,
В ладонях где прячут лучи...
Где небо распахнуто синью,
А мир так велик, хоть кричи....

- Я птица, я белая птица!
Я выкормыш тёплой весны.
И крыльями руки..... Забыться!
В полёте ребячьей мечты.

И пусть там рискует разбиться
О взрослости каждый юнец. -
Туда моя память стремиться,
Как бедный голодный птенец.

Туда! И как прежде не спится....
И мысль так упрямо-сильна -
Мне б птицею там же родиться!
Когда доживу здесь сполна.

Мы своё отбаяли до срока,
Журавли, застигнутые вьюгой.
Нам в отлёт на родине далёкой
Снежный бор звенит своей кольчугой.
Н.Клюев

Я хотел бы вернуться в Россию,
Как паломник из дальней земли,
Утопая ступнями босыми
В голубой придорожной пыли.

Я хотел бы вернуться в Россию,
Как отшельник в заброшенный скит,
Поправляя подпорки косые
Под седые поклоны ракит.

Я хотел бы вернуться в Россию,
Как оставленный стаей птенец,
Переросший в разлуке бессилье
И сумевший взлететь...

Сегодня на рассвете,
Чуть задрожали звёзды в небе, тая,
А утро мне в лицо зевнуло лёгким ветерком,
Свободною стрелою, пробивая синь, промчалась птичья стая
И кровью налился восход, утираясь туманным платком.

«Грядёт! Грядёт!» — затрепетали рощи.
Звериный рой ревёт и метит в бой,
И мы, подобные кустам, обезвоженные и тощие,
Пригибаясь от ветра к земле, теперь, как щитами,
Укрылись зелёной листвой.

Нас сотни и тысячи, рассыпавшихся по пустыням,
Тихий шелест листвы сменился лязгом...

Все просто слишком быстро начиналось.
Всего три дня...О чем тут говорить?
Но в душу что-то все таки закралось
И что осталось? Только лишь забыть!

Хотя, наверно все на много проще
И в этом виновата только я
А чувствам просто не хватило мощи
Не парься, парень, это ерунда...

Но все же сколько слез моих пролилось!
Не сосчитаю если даже захочу!
А все что было, вроде как забылось...
И я наверное лучше помолчу...

Я отстал на секунду, всего лишь на миг,
И поймал не удачу, а воздух руками.
Точка я лишь на карте, а мир так велик,
Не всегда в нём иду, я прямыми путями.

Исчерпал я наверное счастья лимит,
Утомил я наверное просьбами Бога.
И высокою ноткой, в душе грусть звенит,
Колокольчиком звонким звучит в ней тревога.

В сердце гордом печаль, от того что смолчал,
От того что на грубость, улыбался в ответ.
И души я покой, от того потерял,
И не мил от того, мне теперь белый свет.

Я отстал от...

Какая тяжесть!..
Как ноют кости!
В рубцах всё тело, в клочьях кожа!
И нет ни радости, ни злости...
Мой облик под крестом ничтожен...

Какое зло я причинил кричащим этим людям?
Отчего голова моя стала чучелом для бросаемых в неё камней,
Харкающимся кровью и осколками зубов перед своими судьями!
Кто гонит меня волочить этот крест под свисты обречённых людей?

Всё глубже впиваются иглы терновых кустов!
Лицо моё в крови и слипаются пылью глаза.
Но они не нужны мне, чтобы узнать о том...

Наше время. Франкфурт-на-Майне.
Три часа. Ночь. Город спит.
Тишина. Вроде все спокойно.
Только душно. Жара стоит.

Это лето выдалось жарким.
Так уж не было двести лет.
И рассказ этот будет ярким,
Ибо полон он жизненных бед.

Сколько лет город жил спокойно?
Сколько лет он не знал войны…
Все тихо пока. И невольно
Мы уверены, что правы.


ЭПИЗОД 1

Две маленькие девочки лет десяти –
Сара и Майя, и их щенок Джек
Шли на заброшенную ферму и по пути
Смеялись и менялись обертками...

Небо надо мною серо-голубое
Плещется тихонько нежно-неземное.
В обрамленьи белом перьев-облаков
Солнце рассылает радость родников.

Наша радость часто розового цвета
Пессимизма хуже легковерье это.
Бьёт волной прибоя, заливая плёс,
Жизни дрейф бесцельный, что голодный пёс.

Круг спасительный из смеха, оптимизма
И успеха, возрождается харизма
В играх солнечных симфоний, в блеске глаз
Пессимизм растаял, подарив алмаз!