Началу

Сквозь времена и расстояния,
Летит планеты шар во тьму.
Он пьёт тепло звезды сияния,
Что солнцем стать смогла ему.

Людскому племени став домом,
Он, место дал для жизни им.
Но тесно жить, на нём огромном,
Им, малым телом, злом большим.

А Космос смотрит равнодушно,
Земли шар мал ничтожно в нём.
И Вечность примет наши души,
Когда из тела мы уйдём.

И суетой ничтожно-тщетной,
В телах рождённых станет жизнь.
И чином в мире этом смертный,
Своим высоким не гордись.

Сквозь времена...

Я слепила тебя из парчовых кулис,
Решеченных теней абажура,
Неподвижных фарфоровых кукольных лиц,
Из одной паутинки гипюра.

Из любимых страниц прочитанных книг,
Из зеркал, парафина и стали,
Для меня ты в начале творенья возник,
Узнавать тебя не перестала.

Мне останется малость – дыханье вдохнуть,
Оживешь через пару мгновений,
Но, увы, мне неведом божественный путь
На земле человекотворенья.

Твой портрет навсегда к моим векам прирос,
Несжимаемый, в рамке овальной,
Только так...

Одинокий басист честно мучил струну,
Заполняя собой звуковое пространство.
Всё запомнить не мог эту тему одну,
Злился сам на себя, не узнав постоянства.

А мелодия та, из неправильных нот,
Своей жизнью жила и какое ей дело,
Что один музыкант, выбрав правильный ход,
Торопливо сыграл, всё не так, неумело.

Её слышали те, кто был рядом не с ним,
Не сказали в ответ ничего, промолчали.
И она будет жить далеко и с другим,
Одинокий басист ещё в самом начале.

13.02.2010

Боже, а Тебя ведь еще никто и не разгадал…
и даже «Лунная соната» ключа к Тебе не подобрала,
так сокровенна и не подкупна сущность Твоя – чистейшего серебра.
Но Созвездие Лебедя отразилось в прозрачности глаз голубых,
в незапятнанной синеве их свечение затаив для видящих сердцем.

Только помню я, как во сне Богородица Рослая по Небесам плыла,
очи долу свои опустив и простив… это было в самом начале пути.

Ты нужна мне как Новая Жизнь,
как утро загадочной Кассиопеи, нескончаемый...

Если Любовь – поток энергий золотых, что льется из Истока мира,
а Твое сердце отражается в моем, сливаяся в единый белый Лотос,
то Бог меж нами жив!
Гармонии звучание не нарушаемо уж боле никакою грубой силой.
И Красоты потока не остановить, как умножения истины
необъяснимой связи линейной логикой не разложить
на две простых формальные посылки.
И Ты не в первый раз меня Себе же возвращаешь…
после череды грязных снегов и разрушительных событий на гребне рока.
Души землетрясений...

«Ностальгия по настоящему»

Сидеть у тебя на коленях, обхвативши за шею,
лбом припавши к твоей щеке…
на мокрой скамье в нашем старом Вишневом саду.
Слушать поэзию Иннокентия Анненского…
Молчание времени осознавать…
Мы отмечены были началом Века прошедшего, как верою,
что символом нам казался,
раскрывая пред нами Неба тетрадь…
И струилися знаки по всюду…в голубом и земном.
Всё зыбкое было серьезным, высоким, целомудренно тихим.
Еще мы не знали падения в низкое…
Еще стиль надмирной...

Время любит гулять допоздна, до рассвета,
У него не отнять чувства ритма взаймы.
Как ему рассказать, что закончилось лето,
Но ещё не пора ждать прихода зимы.
Будут краски менять облетевшие листья,
Станут птицы летать по дороге на юг.
Нам уже не догнать не пришедшие мысли,
Это надо принять, мой единственный друг.

Девять дней сентября разделяют две даты,
Ярко свечи горят над накрытом столом.
И пускай говорят, что во всём виновата,
Золотая пора, раз мы вместе вдвоём.

Набегает волна...

Опять, простужены в начале августа,
Ждем Айболита мы, дрожим от страха.
В шесть рук без устали мы лепим аиста,
А получается – лишь черепаха.

Подушки мокрые, глаза опущены,
Связь с миром воздуха – в окошке форточка.
Улыбки слабые и те по случаю,
И каша пресная, и суп без косточки.

Больничным запахом пропахла комната,
Глаза иконные тревожат душу…
Волос червонное сыночка золото –
Он на руках уснул и не дослушал

Рассказ для братика про степь привольную,
Края заморские и...

Это было в начале путей,
Был силён, безрассуден и молод.
Верил в жизнь и в своё счастье в ней,
И не мёрз, в снегопады и холод.

Кровь кипела и жить я спешил,
Не считал дней, в свою смерть не веря.
Думал что, мне на всё хватит сил,
Что найду я, для всех в счастье, двери.

Знал лишь «Нет» или «Да» и меж ними,
Компромисов искать не желал.
А слова о златой середине,
Бредом слабых и глупых считал.

Только время, гранит даже пылью,
Сделать может и с ним я старел.
И в болезни дней...

Я жизнь писал. На черновик, как оказалось.
Об этом я узнал уже потом,
Когда в блокноте места не осталось.
Писал тогда уже с большим трудом.

Мельчил и сокращал я предложения.
Меж строк писал я, экономил лист.
Надеялся и ждал я продолжения,
Что мне дадут блокнот, который чист.

Но не давали. Я мельчил повторно.
Писал не всё, лишь важное теперь.
Я буквы выводил в конце упорно
И не спеша. Как хочешь, верь - не верь.

В моём блокноте собрано немало.
В начале текст размашистый...