На увольнение офицеров флота

Один Господь их помнит поимённо, убитых на полях Гражданских сеч,
В подвалах и на площади казнённых, сумевших до конца любовь сберечь.
Любовь к России – не пустое слово, страны Великой развалилась крепь,
И всадники кровавою юлою, прощальным хрипом будоражат степь.
Вновь конь упал под белым офицером, а он красив, как сам Иисус Навин,
Всё рвался в бой, себе не зная цену, казалось, что ни кем не победим.
Садилась гарь, венец над ним сплетая, и ворон ждал утехи на крови,
А рота, по мужски...

Скорбит моя Отчизна,
Что, труд не кончив свой
Бессмертный летописный,
Помре А.К. Толстой.

2
Но весь наш умный житель
Усвоил наперёд:
Хоть и помрёт Учитель,
А дело всё живёт.

3
И, вдохновившись этим
Да убедившись в том,
Решил я: должен в свете
Предстать и новый том.

4
Предшественник блестящий,
Смутившися в лице,
Свой труд непреходящий
Притушевал в конце.

5
Должно, хлебнув несладко,
Судил он, сатана:
Порядок-то порядком,
А голова одна.

6
Хотя не мне подобным...

Бесполезно Глиста призывать
Не питаться чужим содержимым!
Исхитрится себя он назвать
Дегустатором незаменимым,
Иль Учёным кишечника недр
Выставлять себя станет отныне,
Скажет:-"Внутренний я офицер!
Я - служу! Долг - никто не изымет!"

Был он с самого начала
Всех своих солдатских лет
Денщиком у генерала.
Потому не видел бед:
Ни шпицрутенов, ни розг,
Ни пинков, ни зуботычин.
Генералу - верный пес.
Ход же службы - приотличен!
Где печурку истопить.
То почистить... то подраить...
То Хозяина побрить,
То чаёк ему поставить,
То газетку почитать
(Был он грамоте обучен),
Взбить постель, чтоб мягче спать.
Барин к нежности приучен.
В тех заботах жил Данила,
Не сердился на свой рок.
В воскресенье в гости к милым...
В...

Полковника — четыре пули
достали... в центре аж, Москвы,
и слухи, сразу, всколыхнули
( стреляли «профи» ) слог молвы,
струящейся — тропой терзаний,
кто прав, кто нет, а посему:
скользящей долей, меж страданий
итогов смертных... Но ему,
Истории, по Праву, фраза
принадлежит ( то о Чечне,
меж рейдов адовых спецназа,
на непонятной всем войне ):
«Здесь, Родины не защищаю,
в отличии от сих «мирян»!
Я - «тракториста» понимаю,
средь бесконечности «крестьян»!
Судьба, во мщении, одержима...

На небесах уютно и прохладно,
Архангелы шумят о ссудном дне,
Об аде, чтобы было неповадно
Мечтать о Пекле и тебе и мне…

Но разве нас с тобою испугает
То Пекло, успокойся, ангел мой.
Там есть огонь, но там не убивают
На Комсомольском перед всей Москвой.

Там офицеры наши под защитой,
Нет, Пекло здесь, и мы его прошли,
И те, кто живы, и в Чечне убиты,
Не ведают об ужасах вдали.

И пусть потом на суд ведут их снова,
Там правда торжествует, а не власть,
И нет нигде уже суда такого...

Мой бестолковый выцветший словарь -
в чужих руках безделица пустая.
Живая мысль - божественная тварь,
то ищет всех, то избегает стаи.

Вернёмся в жизнь из завтра во вчера,
в беспамятстве нет будущего. Кстати,
заранее прими поклон читатель,
но бесталанным краткость не сестра.

Кем был он? Неизвестно и поныне:
убийца, миф, почтенный кавалер...
Он был женат на донне Каталине,
Но вспоминал о донне Изабелл...

Единственной ...которой не открылся.
Бывает так, что ступишь за порог...

За то, что я родился молодцом,
Спасибо всем, особенно мамане.
Но есть проблема – кто же был отцом?
Преданье то теряется в тумане.

Но, зная маму нежную мою,
Я за зачатье, ласку и заботу
Хочу принесть признательность свою
Микрорайону, армии и флоту!

Себя не узнаёшь?

Проблем с отцом? О чем Вы, имярек,
Я про отца могу сказать прилюдно -
Он был вполне достойный человек,
А не пошляк заморский и ублюдок.

Ни родины, ни чести у него,
Физиология одна и злоба,
Кто сам природы...

Дождик под окошком чертит в луже круг,
Вяжутся на небе паутинки скук.
Подобрав колени, обнявши рукой,
В розовом халате ждет его домой.

Где-то за лесами плещется волна,
В небе черном южном полная луна.
Рассекает пену белый пароход,
Мчит тропинкой млечной в гавань на восход.

А в каюте тесной на столе она,
Сердцу дорогая в рамочке жена.
И улыбка с фото так к себе завет…
(На улыбке женской держится весь флот).

Два влюбленных сердца – Морзе перестук.
Не хватает ласки крепких добрых...

Ветер зари, прорывая кобальтовые занавески раннего неба,
повеял холодным каменистым берегом северной Атлантики.
Мне следить за тобой, печальная чайка над чешуей чугунной волны.
Спящие в пустынном тумане холмы отзовутся суровым эхом любви.
Мантия засохшей травы спадет с плечистых просторов нордических глаз.
Битым стеклом брызг ранит сердце, вороном старым сгнездится заря
в его запутанных кронах, дождь нервной львицей подсядет
к разбросанным камням, его револьвер перезаряжен
свинцом...