На плоту слабых надежд

Одряхлеет плоть, затихнет кровь,
Время жар в груди моей остудит.
Ты – моя последняя любовь.
Больше никакой уже не будет.
Я пока не разменял полсотни,
Но казалось мне, что это – всё:
В сердце никогда не будет солнца,
Укатилось счастья колесо.
Нет, не укатилось! – возвратилось,
Радугой опять в глазах искрясь.
Нежность стебелёчком вверх пробилась
Сквозь асфальт годов, сквозь быта грязь.
Каждым утром солнце, что смеётся,
Клён, что шелестит над головой,
Голубь, что в окно моё скребётся...

Грудь нараспашку клейкому ветру пустыни ночной.
Воздух свинцовый в горло залив, превращайся в бизона,
Волка, оленя, медведя, стены пещеры расписывай угольным духом,
Звезды вращай танцем теней. Глаза обманут, но сердце свечой
Опалит видения древних стихий. Там, за чертой, у самого дома
Священных огней, уже ждет прародитель слова и звука,
Странник ночной, знающий песню великой охоты
За счастьем. Дым от костров грузнеет на сводах,
Глянец камней в волосах скалится солнцем ночным,
Губы...

Я – житель Эфира, рожденный в плоти,
Которая чужда Эфиру,
Которая жаждет сказать: «Заплати
За то, чтоб наполнила лира
Тончайшими звуками Вечности суть,
Что так далека от земного,
Страдания жертвой, которая путь
К спасению счастья живого».

2

Я внемлю богам, доверяя себя
И жизнь свою их стремленьям.
Живут эти боги, живое любя,
Прибегнуть веля к единенью
С пространством Вселенной, ее пустотой,
Которой чужды все деленья,
С ее безграничной святой красотой
Не знающей чуда старенья...

Холодный берег лунного заката,
Горячий берег утренней звезды.
Меж ними мы брели рекой куда-то
На паруснике солнечной мечты.

И с неба улыбались ярко звёзды.
Окутывал тумана серый мрак.
И каркали вороны, вили гнёзда,
О бурях предвещая, и штормах.

Но высветило солнце ярким светом
Два берега одной и той реки,
И утренней звездою на планете
Алел маяк на выбранном пути.

Рассыпался картона старый домик,
И сняли свои сети рыбаки.
Остался на плоту весёлый гномик,
Вбирать восхода яркие...

Я не сразу заметил,
Как моё тело стало твёрдым:
Прозрачные с синим отливом грани
Пришли на замену человеческой коже.

Пучки сверхпроводящих мыслей
Сгладили ощущение боли…
Я могу потрескаться, но не сломаться –
Не упадёт ни единой капельки крови…

Сначала сердце…
После долгих и мучительных дней боя
Оно остановилось и перестало дышать
Привычным воздухом… the Poison…

Ты, да и не только ты
(Сколько же вас таких безжалостных!)
Оставили на нём
Слишком много болезненных шрамов.
Но...

Умирает лишь наша плоть
С багажом всех прошедших лет.
Призовёт всех к себе господь,
И придётся держать ответ.

Ты зачем сатане служил
И бездумно давал обет?
Погружён в загустевший ил
Греховодник, несущий бред…

Почему в суете сует
Ты и ангел, и сатана?
Сколько горя в потоке лет,
Только жизнь…Для чего она?

Душа еще темна и еле дышит плоть,
Подглазья от дождя, отяжелев набрякли.
По странности ты жив,
Грехи простил Господь,
А вот себе простить теперь сумеешь вряд ли.
Для исповеди нет других привычных мест,
Чем этот старый сад с деревьями кривыми.
Ночь не пошлет тепла,
Ты одинок, как перст,
Но женщина во сне твое бормочет имя.
Спеши на этот звук
Среди листвы и трав,
И руки воздыми в предверьи воскрешенья.
И темень ниспадет,
И будет мир не прав,
И женщина жива,
И в ней твое спасенье...

Смеется время - плоть стареет
А ум все тужится понять
Как остывая МИР светлеет?
Как умерев - рожден опять?!

Уж только тем всегда ты слаб
Что слабость проявить боишься,
И чьих-то мнений жалкий раб
Казаться сильным ты стремишься.

В пустой игре ты служишь пешкой,
Хотя б и был доволен той игрой:
Сам над собой ты словно бы насмешка,
Когда не смеешь быть собой.

Хороша альтернатива.
Призадумались братья
И друг к другу обратились
После этого битья.

Что подвигло братьев, бог весть,
Вспомнить давние дела?
Неужели это совесть
Голос слабый подала?

«Бог за наше злодеянье
Суд свой праведный вершит,
Налагает наказанье
За страдания души

Те, что претерпел Иосиф,
Нашей милостью изгой.
Не заслуживал он вовсе
Жалкой участи такой.

Слушали его не слыша,
Когда нас он умолял.
Чрез него нам сам Всевышний
Свою волю объявлял.

Кстати, что...