На мобилу по ошибке

Танец дебилов декабря, ранних сумерек песня,
жить становится скучней/интересней? белизна
снега, запах сосны, ели, «мандарины ели?» рэпа
рэп, поскользнулся, гэп…..баттл, по нашему н….
с первых до последних слов, вот собственно и
весь твой улов, трата, «не узнал тебя, брата, бу-
дешь богатым», тату его мыслей, что украл и про-
кисли, ода электрическому свету, мобиле, план-
шету, гад..жетам, гадом буду, поймал хахатунч-
ика, попал на его уду, …..его строку, чтобы отве-
тить или задать...

«вряд ли смерть говорит «не звони сюда больше»
***
Смерть говорит? звонит на мобилу? предупрежда-
ет, что рядом? с косой, заглядывает в окно, в бала-
хоне, (и на балконе, устроила лежку,………..
решила передохнуть, чуть ослабила слежку,
(-Помни о главном, «следи за собой») типа сам,
перед вылетом и после, на привале или идя в гос-
ти), ……или,… смерть - как меню перед обедом,
просматривает (на сегодня весь список, ох и длин),
(проще раскатать блин-пышку? бросив на протвень
сковороду...

Мужик на улице орет,
Руками машет что есть силы.
Нет, он совсем не идиот,
А просто говорит в мобилу.

Беззаботное море встречает
невесомыми крыльями чаек,
изумрудною теплой волною
и негаданной встречей с тобою.
С тобою,
потерявшейся давней зимою
далеко от волшебного пляжа.
Здравствуй, пропажа!

ПР

А море, море, море
нашептывает глупости,
а море, море, море
пьянит сильней вина,
и головы кружит
шальная память юности,
и кажется нелепою ошибкой седина,
и кажется нелепою ошибкой седина.

Распускается парус над морем
и, с ветрами отчаянно споря,
он, как птица, летит над волнами...

Воспоминания в утиль
Не сдашь, не бросишь их на полке:
На самолетике в Эртиль
Мы прилетали... На двухколке

В Красноармейский вез нас дед,
Петр Николаич Остроухов.
В поселке том на белый свет
Я и пришла... Часок потпрукав,

И «дарвалдаями» звеня –
(Степь открывалась панорамой) --
Дед-конюх привозил меня
Торжественно в поселок с мамой.

Поселок наш не знаменит.
Эртиль известней ненамного.
Здесь «графский» сахзавод стоит,
А из Воронежа дорога

В усадьбу графа – двести верст...

Ну что? Жизнь в долгом напряженье?
И потрясает и ведет?
И забирает вдохновенье,
И завистью чужою бьет?
Мысль убирает все преграды,
А жизнь дает, где и не ждешь...
А самому так много надо,
Но как в цепях сих унесешь?
Ум жаден к наслажденьям духа,
Все хочет суетно объять,
И нет предела взгляду, слуху
И мысль торопится познать...
Увы, цепляет мир за ноги
И вязнешь в долгой Суете,
Мираж - открытые дороги,
Где не ступи - все не тебе.
Долги, житейские...

Без тебя, без твоей улыбки,
Без тебя, без твоей любви
Стала снова вся жизнь ошибкой,
Перечёркнуты грустью дни.
Без тебя, без твоей улыбки,
Без огромных весенних глаз
Стала снова вся жизнь ошибкой:
Снова нет на планете нас.
Без тебя, без твоей улыбки,
Без тебя и твоего тепла
Стала снова вся жизнь ошибкой –
Снова хочется мне туда,
Где есть ты и твоя улыбка,
Где есть ты и твоё тепло,
Где есть ты – и вся жизнь ошибка,
Но есть ты – и потому легко.

Страсть, безумие и слабость составляют содержание любви диавольской.
Иоанн Сербский.

Любовь замужней женщины – великая вещь.
Женатым мужчинам такое и не снилось.
Оскар Уайльд.

Никогда мы не бываем счастливы,
наше счастье – это лишь молчание несчастья.
Ренар.

Осень (Прелюдия)

***
1.0
Вполне осмыслить Вашу утонченность
По-видимому, смертным не дано.
Загадочность, искусством увлеченность,
Страстей таинственных пьянящее вино…
Такой Вы видитесь мне в этот день осенний...

Где-то вдали начинается новый день
Но ты не увидишь свет, не увидишь свет
Где-то вдали начинается новый день
Но ты не увидишь его, тебя больше нет

Кто не рискует, тот не живет, ты так говорила
И кроме вечной опасности ты ничего не любила
И эту ошибку последнюю в жизни
Ты совершила сама
И от забав с тонкой острой иглой, ты была без ума

Но что она может лишь несколько капель
И ты словно ток
Можешь летать в облаках или можешь
Превратиться в цветок
Но гибнут цветы, и ты падаешь с...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...