Мы пытались

В Свердловск я ехала тогда,
Меня влекла литература,
Манили люди, города,Сияла жизни амбразура.

Увидела я в первый раз
И телефон, и поезд скорый,
Проезжих у вокзальных касс,
И всё ждала лихого вора,

Но деревянный чемодан
Никто не тронул по дороге,
Никто не лез ко мне в карман -
Напрасен был надзор убогий.

Шёл над Свердловском летний дождь,
Трамваи в парки уползали,
Впервые охватила дрожь
Меня на жизненном вокзале.

Я уходила из тепла,
Из честных рук в чужое море
И...

Мы поколение особое, живое
Спокойное, без всяческих измен.
Не знали, что накроет нас другое
Время жестоких перемен.

Свобода действий, помыслов, но вот
Мы что-то потеряли, не заметив
На жизненном отрезке,
На распутье тех дорог…

Вначале по одежке нас встречали,
Затем пытались душу приоткрыть,
Потом нас грубо оскорбляли,
Что не хотелось дальше жить.

Нас одурачили политики в два счета,
Слепой толпой за ними долго шли,
Не все поверили, не скрою, без отчета
Свернули мы с дороги...

Эхом падает гомон ушедших столетий.
Еле жив, самолет сублимирует важность момента.
Тайный смысл, свысока, затяжному мазку на мольберте
Придает одинокий, - тем ярче, - голос рассвета.

Губы упрямо не соглашаются: хватит!
Мы привыкать и прощанья шептать зарекались,
Памятью густо надежду пересыпали
И вразумить обреченно постылую жажду пытались.

Образы, влившись в аккорды изысканных маршей,
Неумолимо собой вытесняя прозрачность,
Рвутся о тонкие догмы, - где тонко – там рвется...

Когда разгневалась стихия,
И в страхе звезды разбежались,
А ветер выл, ломая мачты,
И волны днища разрывали.
То лишь одна не испугалась,
Она держалась, что есть мочи.
Её сбивал порывом ветер
И сбросить вниз пытались тучи.
Она ж дарила свет надежды
Всем кораблям домой вернуться.
И пересилить эту бурю,
И под ударом не согнуться.
Она вела их через вечность,
Любовью трюмы наполняя.
И успокоилась стихия
Пред ней колени приклоняя.

Советами тебя кололи,
Пытались все твою судьбу решить,
Сказала “Да” сначала по неволе,
Однак, решенье всё ж сумело огорчить.
Не смог я стать тебя достойным,
Был робок, был рассеян я,
Быть может, даже не пристойным,
Имел несчастье я вести себя.
Пусть радость длилась и недолго,
Но был я рад ту сладость ощутить.
Ходил тогда с тобой безмолвно,
Боясь чем-либо оскорбить.
Сказала “Нет” , но не такое,
Как часто слышится другим,
Оно какое-то другое,
Не скажешь ты его чужим.

Война… Время тревог и потерь…
Война… Скажите мне, кто открыл ей дверь?!
Готов ли кто-нибудь теперь,
Защитить всех тех парней,
Которые закрыть пытались перед ней
Распахнутую настиж дверь?!

Звездной ночью, ранним летом
Вдруг связал себя обетом
Громкий подвиг совершить
Рыцарь Роберт де Рашид.

По рассказам мудрецов,
Честных бардов и шутов -
Если ехать на закат,
То приедешь в чудо-град.

В городе том башня есть.
Смельчаков уже не счесть,
Что туда войти пытались,
А назад не возвращались.

Башню стережет дракон,
А кого ж там держит он?!
Дева в башне той томится,
Кто ж спасти ее решится?

Той принцессы красота,
Лишь для лучшего холста.
Ну а тело, ну а формы,
Для...

Летел Гагарин на ракете,
Глядел – на месте ли луна.
Он место знал любой планете
И звезд далеких имена.

Смотрел на солнце строгим взглядом
И на галактики вокруг,
Но развернув ракету задом,
На Землю опустился вдруг.

Так кто же сможет во Вселенной
Распутать шустрых звезд моток?
Быть может Бог-отец поможет?
Но он старик и без порток.

Скорей Гагарина зовите!!
Увы! Давно уж нет его.
У косточки совсем уж сгнили
И не осталось ничего.

И ничего уж нет нигде,
Все распадается и тает...

Я была на краю. Я блуждала во мгле –
Потеряла душа причал.
Смерть смотрела в глаза мне. А там, на Земле,
Чей-то голос родной звучал.
Чьи-то руки все время пытались ловить
Ускользающий, слабый пульс.
Я хотела вернуться, чтоб дальше жить,
Только Смерть преградила мне путь
И сказала: - Пойдем! – Я просила: - Постой!
Разреши оглянуться назад! –
Ожидала увидеть я сумрак пустой,
А увидела Ваши глаза.
Было столько в них строгости и доброты,
Что я Смерть попросила вновь:
- Разреши мне...

Два зайца, волк, козленок,
Корова, кот, мышонок
Решили за границей отдохнуть,
И выправить здоровье как-нибудь.

Все чемоданы уж готовы
На всех напялены обновы
И деньги в трусики зашиты
Лишь путешествию сердца открыты.

Таможню зайцы проскочили,
Сотрудники лишь рот открыли,
Мышонок между ног пролез,
А кот за стойкой медленно исчез.

Но волк, корова и козленок,
Не выдержав позорных гонок,
Решили по закону все пройти
Печати в паспортах всем обрести.

Таможенник- бобер суровый...