Мой край

В душе печаль и за тебя испуг
и твое сердце почему-то ближе,
и я хочу,чтоб ты была не друг
и я свое желанье ненавижу!
А в мыслях вальс из слов и красоты
спасает Мир и дарит счастья ложе,
и я с любовь говорю на "ты",
и ты как женщина становишься дороже!
Ну почему слияния сердец
боюсь, обжегшись много раз на прошлом-
боюсь, что снова как всегда конец
в финале будет до простого пошлым?..
В душе печаль и за тебя испуг-
ну не хочу- не надо мне испуга
и я хочу, чтоб ты была не друг,
и...

…Проснулась. Смутная тревога..
Предчувствие Беды на грудь легло.
В окне пустынная дорога.
Опять почудилось. Немного отлегло.

Надела тапочки, окно закрыла,
Закуталась по плечи в плед.
Трагедию забыть пыталась... Не забыла.
И свеж ещё горячей раны след.

Он к Ней спешил 8-го. Перекрёсток...
Букет цветов, коробочка конфет.
Через дорогу шёл подросток,
На светофоре вдруг сменился цвет.

Машины вздрогнули, взорвали воздух газом.
В неразберихе паренёк упал.
Предостеречь...

сесть на край окна
обхватить руками колени
и сколлапсировать
над просыпающимся городом

утром свежо и прохладно
крепче стисну когтями ветку
тоскливо так что воет ветер
и ледяные стрекозы дождя
наотмашь хлещут по лицу
были какие-то планы
на день на год может жизнь
не помню
внизу какие - то люди
говорят о непонятном для птицы
утро - хорошее время для предчувствия
будущей жизни
но кто-то давно не спускающий глаз
начнет меня заново
и камнем выпущенным из рогатки
я полечу
над...

Старый дворник дядя Вася улицу метёт
Быстро, ловко и умело. Сразу видно, спец.
Спорится в руках работа, хорошо идёт,
Но никак работе этой не придёт конец.

Дядя Вася – академик дворницких работ.
Тридцать лет метёлкой машет. Опытный эксперт.
Чистоты дворов хранитель. Молодец, но вот
Важных богословских знаний не было и нет.

А семинарист Артемий на скамье сидит,
Пачку чипсов доедает с вкусом чеснока.
Наизусть псалмы все знает, складно говорит,
Но рот чипсами заполнен и молчит пока...

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

Железный лязг и тамбур, беломор...
Заплёванное ржавое ведро…
Здесь вечный путь – Россия… приговор
И русская рулетка... и зеро...

Прокуренные пальцы мнут судьбу
И в пригоршнях остатки табака,
По линиям извилистым скребут
В истрепанной ладони дневника…

Жизнь – полустанки, временный приют -
От городов до хуторов в степи.
И в прозе поэтический дебют -
Как волчий вой до стона и хрипи…

И только там, где кирзовых сапог
Не замарает лаковый штиблет,
Переступают вечности порог...

Не пытайся войти в свой разрушенный дом.
Твои радость и боль под осенним дождем.
И валяется в луже проржавевший замок.
Топчут псы-пересуды жалкий сердца комок.
Не построить тот дом, не войти в его двор.
Не настроить гитару на веселый мажор.
И валяется в луже проржавевший замок.
Топчут псы-пересуды жалкий сердца комок.
И не склеить судьбы, как не бьют зеркала.
Не обнимет твой сын, и не встретит жена.
И валяется в луже проржавевший замок.
Топчут псы-пересуды жалкий сердца комок.
Почему...

Я, наверное, не та женщина,
С которой тебе по пути.
Между нами даже не трещина -
Пропасть. как ни крути.

Расстоянием мерю причину.
На край света пойду за тобой.
Ты - единственный мой мужчина,
Мой любимый и всё же... не мой.

А мы поём вопреки войне,
Словами ставя заслон снарядам.
А мы поём вопреки стране,
Смотрящей в прошлое мрачным взглядом.

Сплетаем строки наивных рифм,
Упрямо веря в Любовь и сказки…
А каравеллу несёт на риф,
А паруса заалели не в краске.

Но мы, как прежде, слепы Мечтой,
От слёз, что данная сказка – не наша,
Но мы – израненной всей душой –
навечно помним, что – Made in Russia…
И сохраняем бронёй стихов,
Непрочной вязью словес кольчуги –
Свою всемОгущую любовь.
Усиленную...

Преодолев крутой подъём,
Стоим на сахарной вершине,
Пьянящий воздух жадно пьём,
Себе мы кажемся большими.

И видим с нашего поста
Мольберт, поставленный так мудро,
Где край небесного холста
Зарёй раскрашивает утро.

Там жёлтым шаром надувным
Стремится гордое светило
Подняться вновь над всем земным,
Как много раз уже всходило.

Нам выше некуда уже –
Предел для нас вершина эта.
Отсюда можно лишь душе
Взлететь, не ведая запрета.

Но всё же смотрим свысока
На землю...