Мотор

Жизнь продолжается и снова утром,
Зарёю красит, неба край рассвет.
Туман как дым, опять ползёт над лугом,
В листвы убранство, летний лес одет.

Щебечет птаха, где-то шум мотора слышен,
А воздух чист, прохладен, свеж с утра.
И мир покоем, в час рассветный дышит,
Вдали, в папахе облаков, гора.

И дарит — умиротворение,
Час между явью дня и ночи сном.
В нём негу шлёт в мир, каждое мгновение,
Луч солнца первый, мир целует в нём.

Мир полусонный, вял чуть — утром рано,
В нём ещё тихо...

Различных конструкций сампаны
На парусе, вёслах, с мотором
Идут то рекою, то морем,
А в них капитанами - мамы,
И нечего тут удивляться.
Традиция это в Китае,
Что мамы не только в трамвае,
А также на водном сампане
Катаются очень умело-
Привычное им это дело!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2014

Ни сказать, ни объяснить, ни передать.
С неба снег летит, как Божья благодать.
С неба снег летит и всё белым – бело.
Под окном взгляни, сугробы намело.
Под окном взгляни, балует детвора,
И влюблённые гуляют до утра.

Снег искрится, серебриться, он блестит.
То под ноги, то за ворот залетит.
То целует стан берёзки у крыльца.
Нет у снега ни начала, ни конца.
И неслышен шум моторов, стук колёс
Белый снег с собой спокойствие принёс.

2015-й. Мороз.
Сегодня минус двадцать. Не экватор.
И вал мотора прочно в масло вмёрз,
Не крутит стартер. Лишь эвакуатор

Способен сдвинуть с места груду льда,
Досель именовавшуюся «каром».
Пожалуйте в Россию, господа,
И познакомьтесь с Дантевым кошмаром.

Нам Алигьери живо описал
Последний ада круг. Там как в России.
Друг друга жрут нагие и босые
Отверженные. Кто бы ни бросал

Проклятья в Небо – нет ответа жертвам,
И нет надежд низринутым во ад.
Лишь Ангелы слезами глаз блестят...

В кайф монотонная песня мотора,
За окнами мчатся природы просторы.
Давит музон, давят стерео звуки,
Адреналин и уже не до скуки.

Мягкий асфальт и упругое кресло,
В кабриолете с подругой не тесно.
Кожа на коже, карбон и примочки,
Режет свет фар в фиолетовой ночке.

Яркий неон,цифровая подсветка,
Держит чувиха во рту сигаретку.
Радужный блеск пролетающих тачек,
Тянется лентой дорога на дачу.

Воет резина, поддаст обороты,
В сотню проходит братан повороты.
Стонет чувиха упершись...

Был чудесный выходной,
На природе чертыхался.
На переднеприводной,
По ухабам быстро мчался.

Берег глиною сырой,
Встретил дрифтом и заносом.
Я упрямый как ковбой,
Атакованный вопросом.
*****
-Когда же мой Лещик спиною заблещет?
Когда же оставит разводом свой след?
А сердце рыбалкой упрямо трепещет,
Я нерест не видел уже много лет.
*****
И,

Рык мотора режет слух,
Все вприпрыжку громыхает.
И захватывает дух,
А жена не представляет.

Как уделал я Ниссан,
Как умыл родного...

Прогорел, ничего не осталось,
Только пепел белесый седин.
И нет сил в душе, даже на вялость,
В ней пустой, я блуждаю один.

За окном шумит мир беспрестанно,
По нему всё бежит в смерть свою.
В неё двери открыв, как все кану,
В миг, когда жизнь свою всю спою.

Словно зверь, мотоцикл мотором,
Проревел за окном во дворе.
В сквере птицы поют звонко хором,
Исполняя Гимн летней жаре.

В паутине запутавшись муха,
Прожужжит басом, чувствуя смерть.
И опять стихнет, пав совсем духом,
Ей...

В синем мраке за окном
заметались тени.
Мир заснул тревожным сном,
полным сновидений.

Снится миру суета
городских кварталов
и пустая маята
горожан усталых.
и мерцающая муть
тусклых мониторов,
навевающая жуть
ледяных просторов
той изнанки бытия,
что, презрев реальность,
обозначила себя
словом «виртуальность».
Снятся миру рёв машин,
греющих моторы,
и неоновых витрин
яркие узоры…

Обезумев от людей,
мир готов смириться
с тем, что шум грибных дождей
больше не приснится.

В двух тысячном двенадцатом году…
На верхнем нашем здесь Дону!
Последним судоходный кран прошел…
Фарватер с трудом себе нашел.
Теперь ему здесь не пройти…
Лодке с мотором трудно идти,
Есть такие на Дону места…
Пятьдесят сантиметров до грунта.
В советские времена такого невидали…
Кое-где на Дону… дна не доставали!
Теперь вброд, можно перейтить…
Посреди Дона… плавки не замочить.
Хотя ещё Дон можно возродить,
Почистить хорошенько и углубить…
Родники повсюду начнут бить,
Рыбка станет...

Здесь были деревни, с печами, с садами,
Никто и представить не мог никогда,
Что будут исчеркивать небо следами
Воздушные, с ревом моторов, суда.

Так хочется снова в деревню вернуться
И в дверь постучаться: а дома ли дед?
Но здесь головами об облако бьются
Дома и горит электрический свет.

Мы едем за МКАД от толкучки столичной,
И дачи как в сказке навстречу бегут,
Уютные... Вдруг здесь живет по-привычке
Хозяин, в чью честь этот город зовут?

Устав от гудящих, светящихся, пестрых...