Моряки и матросы мужчины

в европе дамы говорят,
что друг их лучший - бриллиант!
а на востоке говорят:
«мужчина - лучший бриллиант!»
------
мужчины загодя приходят на свидания,
а женщины обычно с опозданием...
вот также и любовные признания:
у дам - с задержкой... у мужчин - заранее!
------
мужчины многие готовы
(сказал мудрец всерьёз и в шутку:)
в законном браке жить до гроба!
но только - четверть часа в сутки! :)
------
одни целуются и крепко обнимаются,
другие плачут, на траве валяются
4:0...

Просто смотрю
глазами в пустой голове,
движения тела не в счёт, я забыл, что такое дышать между нот,
я учусь выходить за забор.

Когда я родился,
солнце вставало утром,
телевизор – учитель,
я - плохой ученик,
твоё солнце это слово.

Боже, я убил Бога,
двести вольт – не номер,
сестра в платье просит копейку,
я ей объясняю, что она дура.

Эй, это ли я?
Птицы говорят, что это не я,
кипяток обжигает руки,
нам нужен лёд,
что за бред?

Я дарю тебе эту ерунду...

Я дышал по Фрейду, читал на санскрите,
я рубил рубилом тонкие нити,
мне сказали, что ночь обязательно черным,
я писал ее красным, я горел ее жаром,
обязательно маслом, обязательно алым.

В одночасье мой мир, моя точка отчета,
сократился до паруса нашего флота
я рубил, в исступленье, эти брамсы и стеньги,
я кричал, надрываясь, я был ветром и тенью,
морем, небом, линией горизонта,
скорлупкой в волнах незнакомого Понта.

Капитан учит плавать, матросы вязать канаты,
Не бойся, родная...

Я – всего лишь рисунок на старых обоях
Торопливым мелком – точка, точка, овал.
О пиратах, морях, кораблях и прибоях
Мой художник, наверное, с детства мечтал.

На обоях цветы, а в мечтах – альбатросы,
Шлифовал ветер души и парус трепал,
И «свистались наверх» юнги все и матросы,
И от страха к рукам прижимался штурвал.

А потом, на земле, в тихой старой таверне,
Обжигаясь, глотали живительный ром,
Пропуская тринадцатый тост суеверно,
И как медью азартно соря серебром...

Четыреста километров назад я был занят этой игрой.
Наверно, можно было и вплавь, но я был занят этой игрой.
И помнит генеральский Кавказ, как я был занят этой игрой.
Дорогая, прости, что я – пасс, и что был занят этой игрой

Дорога чиста и пуста, но я занят этой игрой.
И все мы собрались домой, а я занят этой игрой.
А жизнь не сложней, чем пасьянс, и я занят этой игрой,
И пара удивительных глаз занимается вместе со мной.

«Дорогая, ты погляди: я занят игрой» –
Говорил ей, чуть-чуть...

Недотрога Луна укрывалась за мрачною тучей,
убывала, худела, дрожала в зеркальных морях...
Твой неверный характер известен, детально изучен.
Полнолуние длится недолго и солнечный птах
расправляет над городом ласково белые крылья,
вновь пугливые бабочки веселы, сердца излом
зарастает , пред ритмом любовным бессильна
дура-пуля и мусор войны - ржавый металоллолом.
Ты с зимой- безнадегою дружен,ее колесница- метель
заметает тропинки к крыльцу изумрудного дома.
Я воюю с собой и с Луной...

Пал корабль, сраженный бурей.
Головой поник матрос
Крысы убежали пулей
Слышен скрип - порвался трос

Волны бьют в корму худую
Ветер в клочья паруса
Карты нет, плывут в слепую
Из сырых глазниц роса

Упадет - вода подхватит
Унесет на дно морей
Люди плачут, сил не хватит
Чтоб прожить хотя бы день

И корабль накренился
Воду зачерпнул бортом
Он как-будто поклонился
И с людьми пошел на дно

В эту ночь не спали жены
Плакали сжимали крест
У причала бились волны
Ветер сильный дул...

Ночь. Луна. На дне бокала тихо тает кубик льда,
Только он ещё не знает, что исчезнет без следа.
Он когда-то плавал в чае, словно айсберг по морям.
Потопил лимон-«Титаник» и глубины покорял.

И не страшен ему сахар и заварка нипочём.
Только море кто-то выпил. Пал на дно он кирпичом.
Как корабль без матросов, словно якорь без цепи.
Одинок. Долить бы чая, только нет, уж извини.

Утопи своё Я в молоке.
В том, которое пахнет матерью.
Утопи своё "Я" ты в реке.
Целовать мне тебя, надо бы.

И когда, снова,
ты проснешься в море,
заласкаю твои ветренные косы.
Быдут крокодилами, выть, матросы!

Твоих ладоней сладковатый вкус...
Твоей слезинки утоплю, горечи.
Ты продолжала. Я открыла круг.
Ты верь. И будет день, солнечный.

Я видно, плохо о требе молилась.
Ты, может, не хотела меня ждать...
А я всем им, взяла и открылась!!!
А они, продолжали плевать.

Я им...

Синеглазое море вздыхает тихонько под утренним солнцем,
убегает волна от волны, берег ждет с нетерпеньем прилив.
Воскресенье - недель командир, проверяет в пустыне колодцы,
продолжая светить как ни в чем не бывало, без альтернатив...

Беспокойства полны облака, в ожидании нового ветра,
увлажняется слезным дождем, распрощавшись с жестокими сказками, век.
Восседает пророк на верблюде,блуждая в оазисах-ретро.
Сорок долгих недель в колыбели по Нилу плывет человек...

Город луковых слез...