Морской

Отпылала молодость кострами
Без акцента на года и дни,
Словно жизнь умелыми руками
Разогнала сладостные сны.

И уже взъерошенная зрелость,
Глядя на себя со стороны,
Доверяет юному апрелю
Чаянья и радости свои.

И на рубеже тысячелетий,
Бога проклиная и любя,
Просит у светила на рассвете
Ясности прозрачной для себя:

И, когда в пути холодный камень
Неживой от боли и обид,
И, когда в упряжке мчатся сани
И попробуй их остановить.
_______

Теплотой сердец земля согрета...

Вселенной раковина морская
сжимает нежные края свои,
надламливается, перетекает,
сворачивается и как медуза в космосе парит.

Магнит здесь собирает новые энергии галактик,
букет вибраций красотой томит,
и Роза духа в сердце расцветает
и тайно говорит о вечном – знойном и блаженном.
И галактическая нежность вглубь души щемит.

Моя Любовь, в Твоих очах,
как в зеркале Вселенной, Единое царит.
Рождается цветок Вселенной,
в чаше Огня стремительно горит.
И бесконечность смысла высшего...

У каждого из нас своя Одесса,
Своя, как мама, бабушка, отец.
Прекрасная, как юная принцесса,
Идущая с любимым под венец.

Благоухает аромат акаций,
И ласточки зависли в облаках.
А говорок потомков разных наций
Звучит теплом в неправильных словах.

Я родилась на Чкалова двенадцать,
От Дерибасовской совсем недалеко.
Теперь мне далеко уже за двадцать,
Но к морю я плыву всегда легко.

Сверкает море, трепет ветра нежный,
Скала "Отрада", в розах сад скульптур,
На пирсе рыбаки стоят...

Когда картины оживут и прямо на людей пойдут,

Когда челны, как рыбы, в глубинах поплывут,

Когда, как птицы, в небо люди полетят,

Тогда потоки крови полмира поглотят.

И, пережив, тот страшный век,

Пребудет в вечном страхе человек,

Собьётся в толпы, устремив дома к вершине,

Леса, болота превратит в пустыни,

Шторм взбороздит ревущий океан. Во мгле

Восстанет Гавриил на небе и земле.

Смерть мира старого Он протрубит в свой рог,

И миру новому придёт рождаться срок...

Давай, Господь, выпьем чаю?…

Похоже, я обнулился.
До крови в глазах – накричался.
До скрипа в плечах – нарулился.


Морскую китовую милю
не раз пропахал – да с вельбота!…

Навязывал волюшку миру.
А миру нужна была – Воля.


А миру нужна была радость:
в стозвонах
литых
колокольных!

А я бил гарпунным снарядом
по другу,
по жизни,
по волнам…


Я верил, что так будет лучше.
За мною: и право, и сила!

И в болью накачанной туше
я видел лишь план
в тоннах жира...

Нальем сегодня братцы «ШИЛА»,
Чтоб горечь горло не душила.
Поставим свечи за ребят,
Которые на дне лежат.

И тост поднимем за живых,
Сегодня мы живем средь них.
За жен, детей, за матерей,
За тех, кто в море! Нам налей!

За тех, кто служит в толще вод,
За наш родной Подводный Флот!!!
И за героев прежних лет,
Подвижников былых побед.

Чтоб в ситуации любой-
И на земле, и под водой,
Куда б мы в жизни ни ныряли-
Мы б обязательно всплывали!!!

"Шило" - спирт (воен-морск. жаргон)

Он глаза открыл, не веря,
И подумал: «Это сон».
Вспоминал: он запер двери?
Был вчера «хороший он».

Вновь открыл, и вопль истошный
Вдруг сорвался из груди.
В это верить невозможно,
Это в жизни не найти.
Там у ног его сидело
Существо, не описать!
Очень тоненькое тело,
Руки, ноги, пальцев пять.

А лицом, почти что рыба,
С кожей гладкой голова…
Даже брови встали дыбом, -
Воздух выдохнул едва.

Тело всё в чешуйках, в блеске,
Вроде, как комбинезон.
Аргумент искал он веский...

Поцелуй твой с горчинкой и с запахом нежного пламя,
А на пухлых губах я почувствую никотин.
Вот с июньским прохладным дождём всё оживает,
Помогает и мне этот дождь через небо пройти.
Закружило нас лето в своих неумелых догадках,
В тёплом ветре солёных морских берегов.
А я так же брожу по старой детской площадке,
Изучаю прошедшее время глубоких слов.
Расшиваю по ниточке вышивку бывших желаний,
Мы всё так же уехать мечтать будем года так три.
Я весь город как полотно собой прошиваю,
Не...

От Дома счастливых стен к развалинам Дома Волка –
Тропой ложных солнц, пешком – двенадцать минут ходьбы.
В картинках начала нет, и нет в эпилогах толку,
Кусок жизни брошен лайкам, обглодан и позабыт.

На ноль я, как Смок, поставил, рулетка скрипит знакомо,
Но Время-не-ждёт сильнее, и в драке сбивает с ног.
И что же – в долине Лунной, мне том выпускать за томом? –
Не проще ли просто спиться в салуне «Олений рог»?..

Ах, Мартин, теперь открыты и мной Суинбёрна строки,
О том, что...

Пахнет морским приливом – к дождю.
Между нами пропасть – один поцелуй.
Прикоснулось слово к губам и стало цветком.
В глубине зрачка – облачко перламутровой пыли
от вспорхнувшего бабочкой ветра.
Воспоминания – разводы неба
в отражениях глиняных луж;
дыхание – остывший туман на фризе.
Одинокая груша разбросала осколки ветвей
по паутине стекла – мне бы столько дорог.
Томик хайку согревает внимание –
словно печаль светлячка-фонаря в окне
кембрийского океана –
в ожидании сна у костра...