Молодо-зелено

Раньше знал высоту полёта,
А теперь глубину падения.
Раньше в мире легко и просто,
Жил, не зная цены мгновения.

Раньше всё решал без сомнений,
Отвечал или «нет», иль «да».
В своих истинность, верил мнений,
В их «всегда, или «никогда».

Создавал для себя кумиров,
И в незыблемость верил правд.
И им пыл чувств душевных взрывов,
Отдавал и не ждал наград.

Раньше мыслей и чувств порывам,
Верил и нараспашку жил.
И считая, что всё по силам,
Не желая того, грешил.

Раньше молод был...

Пролетела жизнь в Союзе молодая
И постарело поколение страдая…
Коммунизм не увидели в стране!
Оказались в капитализме на обочине.

Но как говорится… ещё можно жить,
А коль докатимся до каменного века…
Трудно в пещерах цивилизованным быть!
В пещерах… сыро, холодно и ветра.

Нешто Мир с войной докатится и туда?
Каменный век… бал нелёгкий тогда…
Мамонта завалить удавалось не всегда
И не каждый выживал в лютые холода.

Глядишь на Соц Китай, а он процветает!
Социалистический строй он...

Запах моря в центре Питера привычен,
И повсюду можно слышать крики чаек.
Для гостей порой всё это необычно,
И не только летом белыми ночами.

Ну, а те, кто остаются, привыкают,
К наводнениям, к тому, что влажный климат.
У приезжих, знать, всегда судьба такая,
Чужаками быть, пока совсем не примут.

Питер город молодой, всего лет триста,
Но красивый, с чем давно никто не спорит.
Ручейки текут по улицам туристов
И сливаются в одно большое море.

Никогда оно совсем не обмелеет...

Играя телом молодым,
На променад выходят люди,
И продают его другим,
Наживы ради иль от скуки.

И так, впадая в секса страсть,
В ней пропадают безрассудно.
Увы, легко туда упасть,
Да выбираться очень трудно.

Богатства можно наживать,
Торгуя телом для наживы,
Но от себя не убежать,
Ведь отношения-то лживы.

Покуда м'олоды год'а,
Возможно телом забавляться,
Но миг… и вот она – беда,
Вдруг распахнёт свои объятья.

Ты станешь старой и тогда
Тебя придавит блуд твой прошлый.
И...

Пролетела на Дону молодость шальная,
Поседела голова, будто ковыль седая.
Украшает степь ковыль, как волна морская,
А в душе всё грезится, юность донская.

Как гуляли в степи с девчатами зоркими,
С казачками статными, с очами ясными!
До зари в придонье песни распевались,
А заря донская в туманах там купалась.

Эх, да разгуляйся сердце моё шире!
Вспомни коня вороного и ветер в поле.
Дон родимый, ты гляди не становись,
Силушкой своей в меня ты вселись.

Чтоб не во сне снилась пора...

Здесь гром речей, там канонада,
И льётся, льётся кровь рекой.
Открыты в Явь мир, двери Ада,
И машет, машет смерть косой.

Не прекращалось время смуты,
Чуть тише было, но опять.
Везде, с ума сойдя как-будто,
Все стали в мире воевать.

И снова гибнут молодые,
Пацан — стреляет в пацана.
И деньги делают большие,
Те, кому мать родна — война.

И гибнут, гибнут чьи-то дети,
Чтобы богаче кто-то стал.
Им жить бы, жить ещё на свете,
А мир их, в Ад войны послал.

Здесь гром речей, там...

Лишь миг назад кружился бал!
Лишь миг назад мы были вместе!...
Ты обнимал и клялся честью,
Что глаз прекрасней не видал!

Но сон - лишь отблеск нашей встречи,
Когда, мой друг, ты спас меня!
Когда, под рёв и свист картечи,
Меня ты вынес из огня…

Дурман вина кружил мне мысли…
Страх уходил в кругу друзей…
Не помню лиц, не помню числа,
Но помню жар щеки твоей!

Безумный месяц был нам Раем
И пролетел - как один час…
На ропот, титул не взирая,
Любили мы - как в первый раз!

Но...

Молодо-зелено, крикошок, смехостон, стихопляс, кричи не кричи атас, ратуйте, сомкнув губы, в трубу дудите или просто дуйте, эмоциональная завеса, волна, ну ты и повеса, сынок, смотри под ноги, скок или упал, в овраг скатился, скотиной стал или родился, рыльце в пушку, пестик ступки, ластик, губка, листик табака? ладно пока, перемелется мука будет? и тебе на орехи, бери, зашивай прорехи.

Авангардное

Небо над омутом — серое с проседью.
Мыслей бросаю я целые россыпи.
Россыпи,
насыпи,
солнцем залитые.
Целая вечность, как будто забытая.

Медленно,
бережно,
небо над городом.
Люди страдают нравственным голодом.
Голодом,
городом
правит затмение.
Нету решения — нет и спасения.

Занято,
заново
мысли рифмуются,
Сердцебиение в строчках шифруется.
Шифрами,
цифрами
время размечено.
Самое главное разве замечено?

Заново,
замертво
мысли на столиках.
Есть во всем...

Когда всё мусолить с маниакальным упорством,
То в итоге получится одно неприличие:
Пищевой рефлекс перерастёт в обжорство,
А инстинкт основной - в чувств безразличие.

Обитель, где место божественной ипостаси,
Дорвавшиеся до папства извращенцы Борджии
Превратили в чертог низкопробной страсти,
Где пребывали в своём убожестве.

Подросткам, как род продолжать, надо знать, допустим.
Зачем объяснять малышам, что там есть в подштанниках?
Ведь то, что находят их не в капусте,
Узнают они не...