Мокрое пятно

Скажи ангел-хранитель святой,
Как мне выиграть в споре с судьбой,
И пройти до конца путь Земной.
Как мне жить,
Как мне быть,
Как боль сердцу простить,
И найти мир с собой и покой.

Нет дорог, предо мной целина,
Прости Бог, не моя в том вина,
Что мой путь растворила она.
Я спешил,
Быстро жил,
Не жалел своих сил,
И в себе исчерпал их до дна.

Слепой дождь, капли света дрожжа,
Летят вниз, в каждой Неба душа,
Мир Земной солнце в ней отражал.
Это радость весны,
Её сказка и сны...

На небе синем облака,
Различной формы и размеров.
Вдаль гонит их, ветров рука,
Бродяг из них, тем самым сделав.

Внизу за ними тень пятном,
Бежит по тверди, по земной.
Карикатурой светлых форм,
Их контур, выведен в нём тьмой.

Мир данности Земной дуален,
Она условностей полна.
Две стороны одной медали,
Свет с тьмой, в них суть вещей одна.

К нему в нейтральной, мир среде,
Во тьме и в свете неизменен.
Одна лишь разница — везде,
Под светом, у предметов тени.

На небе синем...

Бывают дни, порой недели, годы,
Когда в душе лишь тягость и печаль,
Не вдохновят закаты и восходы,
Как будто мир закутала вуаль.

Нам безразлично, что случится завтра,
Но помним всё, свершённое вчера,
Жизнь, как спектакль в кукольном театре,
Без впечатления – бездарная игра.

Рожденье или смерть, любовь, разлука,
Они ведь там, за облаком, вдали,
Мы видим жизнь, со стороны, без звука,
С планеты малой, близкой от Земли.

Надежды нет, вуаль мутнеет быстро,
Её порвать хоть что-то, но...

На душе как в бездне-пропасти,
Пусто, гулко и темно.
Помоги мне, спаси Господи,
Болью ждёт меня там дно.

Никого, лишь руки тени,
Ко мне тянут из угла.
И там, где их тьма заденет,
Плоть лишается тепла.

- «Чу!» — беззвучно пасть ощерил,
Сгусток мрака предо мной.
Страшный, словно взгляд потери,
Кричит что-то темнотой.

В виски выстрел боли дикой,
Разум взорван, мозг кипит.
В щелку шторы блеклым ликом,
Месяц призрачный глядит.

Я на дно лечу в мрак пропасти,
Сквозь безумия...

Не кричу, не ропщу, не рыдаю,
Об одном лишь прошу — отпусти.
Отпусти из судьбы, где жизнь злая,
И сквозь боль, все пути во плоти.

Не прошу, мне грехов отпущения,
Не пытаюсь, их все замолить.
Дай упасть, мне в пучину забвения,
И не знать, и не помнить, не быть.

Жизнь, по миру размазала душу,
И она, словно кляксы пятно.
Ты сотри его, всем будет лучше,
Ну а мне, всё давно всё-равно.

Я в себе, до себя дошёл грани,
Не хочу, стать за ней жизни злом.
За грехи, не ищу оправданий...

Осенняя листва струится старой охрой,
на мокрую кору и дуба и берез,
еще пару ветров, и не успеют охнуть,
и будут на земле и в шутку и всерьез.

Твой голос так хорош, что он меня волнует,
в нем если не любовь, так отзвук нежных чувств,
ты молод, ты хорош, и ты тот самый нулик,
что цифру воскресит, и ей не будет чужд.

Тем привлекаешь ты, меня в одно мгновенье,
в один прекрасный миг, что нас влечет опять.
Ты рядом, ты со мной - чудесное волненье,
и голос дрогнул твой, и годы мирно...

Когда устала река быть просто водой
Залила берега, унесла с собой
Мои слова и мечты
А я стоял в стороне, я на звезды смотрел
И молился луне, и молился луне

* И открыла глаза царица ночей
Протянула мне руку, как прозрачный ручей
Я смотрел сквозь него и видел тоску и печаль
Тоску и печаль, тоску и печаль *

Я видел, как тонула луна в глубокой реке
Как вода, уходя с берегов, оставляла
На мокром песке следы
И я видел, как вслед за луной
Уплывали слова и мечты, слова и мечты

* И...

Снег пушистый, очень мягкий.
Жаль давить его ногами.
На тропинке скользкий, гладкий
и скрипит под каблуками.

Хочется вернуться в детство.
Насладиться вдоволь чтоб,
нужно врезаться на санках
в здоровеннейший сугроб.

Полежать, раскинув руки,
снегом вытереть лицо,
подтянуть повыше брюки,
как мужик, в конце концов.

Появиться в дом промокшим,
сесть, поесть, упасть в кровать,
а за мокрую одежду,
как всегда, ругает мать.

31.12.02.

письма из прошлого..
фигуры-чернила-все в прах.
а розы мертвы.

глянец невечного
на слишком усталых руках-
клеймо для вдовы.

Письма чужие
рассыпались искрами слов,
как прозрачная тень,
мановенье крыла,
дуновенье снов
неприметного ветра,
и день,
улыбнувшись,
из выцветших букв
начертал три послания Богу.

1.
Воронье прикупило
на пасмурный день индульгенций,
и без правил рванулось
в намокшее небо,
растерзало, разбило
на десять инвенций
непроглядную глупость...

Трава горькая, полынь серая.
Где же майские дожди с грозами?
Не увидел я росу первую,
росу первую - первые слёзы.

Зелень липкая, полынь горькая.
Солнце, как раньше и синее небо.
Только утром трава не мокрая.
Ну и, что же, подумаешь небыль.

Сонный шмель, как медведь из берлоги
всё пытается сесть на травинку.
Неуклюжий, ворчливый и строгий
всё же сел и согнулась былинка.

По полям золотые монеты
- одуванчики вспыхнули разом.
Беспокоит плохая примета
- нет росы и полынь, как...